Девушка осматривала комнату юношей с интересом. Полки с книгами, рабочие столы с ноутбуками. Стол Эда был аккуратным: письменные принадлежности в канцелярском органайзере, учебники стопочкой и тетради, ноутбук аккуратно стоит на середине столешницы.
У Кости же был полный хаос на столе, там даже лежали смятые листы бумаги.
- Не помешало бы пригласить сюда Эмилию. Костя бы сразу навёл везде порядок!
- Согласен.
Парень был не многословен, чувствовалось напряжение. Чтобы как-то отвлечь себя от неприятных мыслей, Эдуард заправил постель друга, точнее, просто накинул одеяло. А потом сел напротив Ариадны, на кровать друга.
Что ей сказать ему, чтобы он не чувствовал себя обиженным? Наверно, я должна сказать ему правду?
- Эд, прекрати думать, что ты ничего не можешь для меня сделать! Ты, итак, постоянно помогаешь мне! С тобой я ничего не боюсь!
Ариадна дотронулась до его руки и сжала её. Но Макаров всё равно чувствовал себя бесполезным.
- Ты учишь меня тому, что правильно, а что нет… И, если бы не ты и ребята, я бы так и осталась в своём маленьком мирке, как тепличное растение. Я больше не одинока, потому что у меня есть вы все! Есть ты, Эд! С тобой мне ничего не страшно!
Она закончила говорить и смотрела прямо ему в глаза. Глаза Эда увлажнились. Как же он её любил! Эту хрупкую добрую милую наивную девушку.
- Эд, ты плачешь? – Оболенская растерялась, увидев такого Макарова.
А он вдруг резко обнял её, притянув к себе, и уткнулся ей в плечо. Впервые, парень показал свою слабость. Они сидели в таком положении, и она гладила его по голове, успокаивая.
Эдуард поцеловал её в голую кожу на шее, около ворота блузки. Ариадна замерла, но гладить по голове не перестала. Тогда он снова поцеловал её в шею.
- Эд? Ты что задумал?
- ….
Его ответом снова стал поцелуй.
Ариадна захихикала, потому что это было щекотно.
- Эд? – она подняла его голову и заглянула в глаза. Он уже успокоился, но теперь смотрел на неё странным сияющим взглядом.
- Я люблю тебя, Ари.
- …
Он ждал от неё ответа.
- Я… я тоже люблю тебя, Эд.
Оболенская закусила губу и решала, как быть дальше. Всегда он был инициатором поцелуев и объятий, и всего остального. Она же была только принимающей стороной. И девушка решилась.
Она осторожно коснулась его тёплых губ, прижавшись к ним. Макаров замер, словно превратился в камень.
- Эд? – Ариадна ожидала хоть какой-то реакции от своего парня. И…
Стоп-кран сорвало.
Эдуард с силой прижал Оболенскую к себе, а затем резко перевернул, уложив на свою кровать, навис над ней и замер, тяжело дыша. Его зрачки расширились, глаза стали почти чёрными. Он был напряжён и возбуждён.
Ну, а как же иначе? Перед ним его любимая девушка, да ещё и проявившая инициативу. У любого бы нормального молодого человека сорвало бы крышу.
- Эд…
Он не дал ей закончить фразу, впившись в её губы страстным поцелуем. Ариадна не сопротивлялась.
Да, такая страсть немного пугала её, но это уже не впервые.
Когда его рука проникла ей под блузку, в двери повернулся замок, заставив их резко замереть и быстро привести в порядок одежду.
Это подействовало, как ушат холодной воды.
Вернулся Воскресенский.
Сказать, что Макаров был готов прибить своего друга, ничего не сказать. Но Костя спас его от совершения ещё одного необдуманного поступка.
Почему рядом с Ари все мои плохие качества активизируются, и я веду себя, как представитель семейства Homo sapiens в начале верхнего палеолита?
Константин открыл дверь, но, увидев женские туфли у двери, замер, боясь войти в комнату.
- Я ведь не помешал вам, мои дорогие голуби? – подал он голос, дав друзьям возможность привести себя в нужный вид.
- А по шее давно не получал? – услышал он недовольное бурчание Макарова.
Я точно им помешал!
- Не-не… по шее не надо! Я всего лишь заскочил забрать учебник и тетрадь по матанализу, оставленные на столе! Я быстро, считайте меня маленьким комнатным привидением!
Костя бросил взгляд на странно ведущую себя парочку, и снова сделал вывод, что испортил Макарову всю малину. А тот – человек злопамятный. Ох, как бы ему не пожалеть потом?
Не надо было забывать важные предметы! Говорила же мама: «Собирай вещи с вечера!»
Ариадна смущалась. Эдуард сидел, как тёмная туча. Обстановка в комнате была явно нерасполагающей к дружескому общению.
В полной тишине Воскресенский нашел свой учебник и тетрадь, и решил, что ему необходимо сегодня же прибраться на столе.
- Всё-всё, голуби мои, я испаряюсь!
Увидев испепеляющий взгляд своего друга детства, Кот сглотнул.