— Послушай, ты же знаешь, как обстоят дела. Из-за денег мы очень зависим от отца Оливии, ведь речь идет об огромных суммах. Сейчас мы с тобой просто не можем ничего себе позволить. И конечно, маленькая Катарина взрослеет и начинает все замечать, поэтому ей нельзя так много времени проводить в кафе, а значит, мне нужно чаще бывать дома. Но ты же все это знаешь.
— Да. — Аня не останавливалась.
— Ты ведь знаешь, я люблю тебя и только тебя.
— Разумеется.
— Тогда почему ты такая злая?
— Иди, Марек, возвращайся в кафе. Юлита будет недоумевать, что же с тобой случилось.
— Юлита? — Он остановился как вкопанный. — Ты имеешь в виду Оливию.
— Нет. Я имею в виду Юлиту. Она в хорошем настроении, потому что в комнате стоит красивый букет цветов, но не понимает, почему ты не поднимаешься к ней наверх.
— Я не знаю, о чем ты говоришь, — выпалил он.
— До свидания, Марек.
— Что это значит? — Он выглядел почти пораженным.
— Что сказано. До свидания.
— Ты уходишь из кафе.
— Уже ушла.
— Но ты не можешь так поступить, как же твоя зарплата… и… все…
— Я взяла зарплату из кассы и оставила записку.
— Что ты будешь делать?
— Не знаю.
— Ты все переживешь — это просто глупости. Это ничего не значит.
— Нет.
— Ты пережила мой брак с Оливией. Ты вернулась в мою постель.
— Знаю. И это очень странно, не правда ли? — сказала Аня.
Они были уже почти у ее дома, и он понял, что больше сегодня ничего не добьется.
— Мы поговорим завтра, когда ты успокоишься. Говорят же, утро вечера мудренее. Может, это и правда так.
— Да. Может быть.
— Увидимся завтра, Аня.
— До свидания, Марек.
Ночью Аня не сомкнула глаз, зато многое успела сделать. Она закончила кучу шитья для мамы, аккуратно погладила все заказы и сложила их в стопочку, снабдив ярлыками. Затем она написала маме длинное письмо. Сложнее всего оказалось одолеть первые строки.
Дорогая Мамуся,
Я была тебе плохой дочерью, и я надеюсь это исправить. Я была очень, очень глупой, Мамуся, я видела любовь там, где любви не было, верила лжи и вела себя как полная дура.
Мне нужно уехать. Я все исправлю, Мамуся, поверь, я все исправлю. Я отправляюсь в Ирландию к Лидии. Но сперва я все тебе расскажу. Мамуся, лжи больше не будет. Вот моя грустная и нелепая история…
Дальше писалось легко. Ане было даже странно, почему она до сих пор не открылась Мамусе. Она собрала чемодан, а остальную одежду сложила в коробку на случай, если что-то пригодится сестрам. Сверху Аня положила зеленый жакет, тот самый, который мама когда-то отделала бархатом. Тот самый наряд, который она надела когда-то, чтобы привлечь внимание Марека.
Бело-розовую эмалевую брошь, купленную, чтобы удержать его внимание, Аня убрала в мамину шкатулку. Перед самым рассветом она принесла маме завтрак в постель. Теплый хлеб, мед и кофе с молоком.
Мамуся пришла в восторг. Она села в кровати и спросила:
— Но ведь сегодня не мой день рождения, Аня. Почему ты меня так балуешь?
— Мне нужно успеть на ранний автобус, Мамуся. Не торопись вставать. Всю работу я сделала.
— Ты лучшая дочь в мире.
— Поспи сегодня подольше, Мамуся.
— Увидимся вечером, маленькая Аня.
— До свидания, Мамуся.
Аня прибралась в опустевшей спальне, а конверт со сбережениями оставила на кухонном столе для Мамуси. Она в последний раз обошла дом и закрыла за собой дверь.
В соседнем городке она села на поезд, доехала до большого города, а оттуда долетела самолетом до Дублина. В Ирландии она оказалась почти совсем без денег. Она должна была оставить как можно больше Мамусе — той теперь придется справляться без дочери. А Аня снова начнет откладывать.
В этой богатой стране работы было сколько угодно. Утром Аня позвонила Лидии. Та очень обрадовалась и продиктовала ей адрес. Лидия снимала квартиру на втором этаже, над польским рестораном. Аня сказала, что приедет поздно вечером. Если Лидии еще не будет, она подождет внизу и выпьет кофе. Лидия предупредит хозяев ресторана, что приезжает ее подруга.
Аня сидела в автобусе, выезжающем из дублинского аэропорта, и смотрела открыв рот на огромные шоссе, новые здания, высоченные подъемные краны, отвесно уходящие в небо. Когда они подъехали к центру города, уже стемнело и все огромные многоквартирные дома и офисные здания осветились огнями. Широкие улицы и нарядные площади были заполнены сотнями молодых людей. Может, сейчас в городе фестиваль или карнавал?