– Надеюсь, ты на меня не в обиде? – спросила она, полуобернувшись. – Ты за последние пару часов раза три говорил мне, что вместо зеркала в подобных случаях предпочитаешь женскую задницу. Почему бы нам не повторить это попозже, но по твоему сценарию? Ты оставил мне больше половины, а тебе, наверное, досталась всего-то пара крупинок?
– Ты думаешь, что я – наркоторговец, и у меня дома лежат три килограмма кокаина?
– Я не так хорошо знакома с тобой, Джеральд, чтобы делать такие выводы. Ну так что, тебе нравится моя идея?
– Нет. У меня есть идея получше.
– Все статуи любят анальный секс, или ты – особенная статуя? – спросил я, наклонившись к ее уху.
– Разве ты еще не понял, что я – особенная статуя, Джеральд? Я люблю все, что любишь ты.
– Значит, ты – послушная статуя?
– А ты не любишь послушные статуи?
– Люблю, – ответил я. – Но только те статуи, которые подчиняются исключительно мне.
– Скоро утро, – сказала Оливия. – Это была очень короткая ночь, правда, Джеральд?
– Твои герои спят, – снова заговорила она.
– А статуи спят?
– Иногда.
– Знаешь, что мне нравится в твоих героях? У них не такое сердце, как у всех людей.
– Правда? И какое же?
– Такое же, как на той салфетке, где ты оставил мне автограф. Черное. Только на ощупь оно приятное. Сердце из черного бархата.
– Почему?
– Есть люди, которые живут легко, не напрягаются. Идут по верхам. А потом умирают, так ничего и не поняв. У них обычное сердце. Чистое. Не в хорошем плане, а в том плане, что они жили всю жизнь и не трудились что-либо понять. Не спрашивали себя, зачем они живут. Не спрашивали себя, что им нравится. Вечно шли на поводу у чьих-то стереотипов. Боялись, что кто-то им скажет, что они себя неправильно ведут. А твои герои не такие. Они постоянно чего-то ищут. Они копают глубоко, потому что знают – только там можно найти то, что они ищут. Им все равно, что о них скажет кто-то другой. На ощупь оно приятное для всех, если не вникать. Если вникать, то оно порочное и черное. А если посмотреть глубже, то можно понять, зачем они это делают.
– И зачем же?
– Затем, – ответила она, – что без этого наша жизнь – дурацкие семьдесят лет, проведенные впустую. Это не люди ищут порок, Джеральд. Это порок их ищет. И, когда он их находит – находит правильных людей – то уже не отпускает. Но обставляет все так, будто они его нашли. Это религия, которая предлагает тебе все – и ты можешь это получить, если захочешь и постараешься.
– Наверное, у этой религии есть название? – спросил я, глядя ей в глаза.
– Нет, у этой религии нет имени. Но, похоже, похотливый сукин сын Джеральд, который всего-то пару часов назад занимался со мной любовью на подоконнике открытого окна, ее страстный последователь?
– А похотливая сучка Оливия, которая пришла в восторг от этой идеи, похоже, разделяет мои взгляды?
– Да. Но суть этой религии – это не культ и не обряды, а физическая близость к источнику.