Стоило гвардейцу подойти, как Лисин стал объяснять суть задачи.
— Ваша светлость, но как же так? — округлил глаза боец. — Если мне придётся против вас применить…
— Просто выполняй приказание.
— А если вы меня после этого…
— Ничего тебе не будет, — оборвал граф. — Ты просто должен выполнить всё, что я тебе говорю. Как только князь Дибров появится, а мы не знаем, когда это произойдёт, может быть, сегодня, а может быть, через год, ты первым делом направишь на меня парализующее заклинание из этого артефакта. Запомнил? Но дождись фразы, «как я рад тебя встретить». Понял? Это будет спусковым крючком. Я разведу руки в стороны — вот так, и ты меня парализуешь, понял?
Гвардеец, простой парень из деревни, которому просто посчастливилось оказаться одарённым и попасть на глаза начальнику гвардии Лисина. Всё больше понимал, что его господин помешался. Однако, он платил жалование, порой даже очень высокое. И любые свои капризы оплачивал сполна.
— И готовься, — добавил граф, — теперь ты будешь везде следовать за мной. Тебе ведь нужно выполнить своё задание. Идём. Мне нужно попасть в кабинет.
Лисин посмотрел на другого гвардейца.
— Пришли ко мне в кабинет начальника караула. Срочно. Стрелой беги, так, чтобы пыль из-под копыт вилась.
— Из под копыт? — удивился солдат.
— А, не важно, беги! — Лисин лишь махнул на него рукой и поднялся в кабинет.
Там он снял с себя пиджак, закатал рукава сорочки, поглядел на глубокий шрам на ладони, оставленный после дачи клятвы кровью. Он погипнотизировал разрез, покивал чему-то своему, а затем взял с полки на столе магический карандаш. Такой, что не стирается неделю, даже если пытаться его отмыть. Он принялся писать на тыльной стороне предплечья: «Я дал клятву крови. Уходи».
— Я ведь никому не обращаюсь, ведь верно? — произнес Лисин, показывая своё предплечье воину.
Тихон посмотрел на сюзерена с недоумением, однако, ничего не сказал, лишь кивнул.
— Да, это просто надпись, — подтвердил он.
— Вот и прекрасно. Ты очень здравомыслящий молодой человек. И если будешь хорошо служить, я тебя награжу, — затем Лисин пошел к мини-бару взял дорогой портвейн, и развалившись на кресле, принялся пить, глядя в пространство. Спустя пару минут появился начальник караула.
— Ваша Светлость, вы меня вызывали? — отдуваясь, спросил он.
— Вызывал. — кивнул лисин. — Значит так — слушай моё распоряжение. Если вдруг к нам явится князь Дибров, мне не докладывай. Никому вообще не докладывай. Сразу веди его ко мне в кабинет. Понял меня?
— Конечно. Но позвонить-то надо, доложить…
— Нет, не звони. В каком бы он ни был в составе, с кем бы он ни прибыл, пускай он хоть с армией приедет, веди его ко мне в кабинет. Сопровождай. Но ничего не говори. Провожаешь, доводишь до моего кабинета, открываешь дверь, запускаешь. Понял меня? И что бы ни произошло, не предпринимай никаких действий. Единственный момент, если Дибров попытается что-то сделать со мной, ваша задача, — Лисин посмотрел сначала на гвардейца, потом на начальника караула, — сохранить мою жизнь и жизнь Акима во что бы то ни стало. Всё ясно?
Гвардейцы, переглянувшись, покивали. Их господин и раньше, бывало, вел себя странно, но на этот раз он превзошел себя. Хотя, что там в голове у князей и графов? Проще подчиняться и получать жалование, чем ломать голову.
Когда-то давно, когда она ещё была маленькой девочкой, её звали Луиза Викентьева. Она была дочкой барона, и ей прочили прекрасное будущее. Дед, когда ещё был жив, надеялся, что она выйдет замуж за внука его старого друга, Дмитрия Пылаева. И всё к этому шло. Это были два сильных рода, которые подавали надежды, крепли, и которые должны были однажды прийти совсем в иное качество.
Император ценил героев и порой давал им возможность стать графами или даже маркизами, ведь их земли находились на границе с потреянными землями.
Потом в жизни Викентьевых появился граф Лисин. В народе давно ходила присказка, что там, где прошел граф Лисин не осталось места надежде. Дед к тому времени уже погиб, а главой рода стал отец, который души не чаял в своём сыне, в Романе Викентьеве, брате Луизы.
Её отец задолжал большую сумму Лисину. Столько, что не мг вернуть. И вот однажды, Лисин пришёл за долгом.
Всё, что барон просил у Лисина, чтобы тот оставил сына в живых и несмотря на их распри не убивал его, а дал возможность жить дальше. Пускай он убьет его, пускай заберет всё имущество, но сын должен остаться в живых. Однако, у Лисина были куда более далеко идущие планы. Его заинтересовала дочь Викентьева.
И так, однажды Луиза Викентьева стала танцующей под черной луной. Это одно из бесконечного количества звеньев ассасинов императорской гильдии убийц. Почему императорской? Это просто плевок в лицо государственному строю. Конечно же, гильдия была под запретом. И главы гильдии нарочно называли свою организацию императорской, чтобы позлить власть.
Больше Луиза не была баронессой, у неё больше не было титула и будущего, было лишь призвание и задание, ставшее новым смыслом жизни.
Старое имя ей сохранили лишь, как насмешку, ведь она была благородных кровей, к тому же обладала сильным даром. Как оказалось, не только это требовалось Лисину, он ещё многие годы тянул жизненные соки из рода Викентьевых. Но, отчего то идея иметь сильного ассасина в своём подчинении будоражила его.
Как ни странно, будто в издевку, после первичного обучения, её определили под видом служанки в семью Пылаевых. Это был её экзамен. А заказчиком, собственно, был всё тот же граф Лисин.
Графом была поставлена задача — в рамках пяти лет привести род Пылаевых к полному запустению, действовать любыми способами, но чтобы всё казалось естественно. Первой мишенью был глава рода Пылаевых, старик, который уже мало что соображал, хоть и обладал чудовищной силой. С ним Луиза справилась легко — посредством яда. Учитывая возраст, никто не стал даже задумываться о том, что причина смерти может быть не естественной.
Дальше же нужно было действовать менее радикально. Ведь у Пылаевых было много имущества, и это имущество Лисин планировал получить себе в полной мере, и без потерь. Шутка ли это, когда у какого-то захудалого баронского рода имущество и богатство не меньше, чем у целого графа? Таким образом, каждый раз перед встречей с графом Лисиным, во время которых они играли в карты Луиза подливала барону Пылаеву одно неприятное зелье. Лисин предлагал азартные игры, а Пылаев не мог отказаться. И остановиться не мог. В итоге, каждый раз проигрывался, всё глубже залезая в долги.
Алису Пылаеву она особо не трогала, однако оставалась с той в хороших отношениях память о возможной судьбе, которая могла её постичь, не оставляла её. Они ведь могли быть сёстрами.
Ну а Дмитрий Пылаев, он должен был стать просто ничтожеством, не обладающим силой слабаком без будущего и без надежд. Это тоже решалось зельями. К слову, девственности Луиза лишилась именно с ним, да и его лишила девственности. Это тоже была этакая ирония в честь несостоявшейся судьбы, которая должна была ждать их двоих. Такого указания не было, но Луиза сделала это назло. Для благородных дам важно хранить свою честь, для убийц нет, у убийцы нет чести, у убийцы есть лишь цель.
Но пока она выполняла свою цель, ей ничего не мешало хоть немножечко пожить в своё удовольствие, пускай она и была лишь служанкой.
Потом появился он…
Луиза не знала, что она способна влюбиться так страстно и безумно. Так, что даже подумывала послать к чертям гильдию, обязательства и печать, наложенную на неё. Позволить себе пожить хоть чуть-чуть. Открыться, рассказать обо всём, попытаться исправить ситуацию.
Но он сам всё испортил. А потом ещё попытался её убить. И не один раз. Как она себя ненавидела. Презирала себя за слабость, за глупость. И единственным способом исправить свою ошибку была месть: кровавая, жестокая.