Интересно, сколько таких, как я, попадало сюда? И почему не возвращались? Растворяла ли их изнанка? Но сейчас, оказавшись здесь в третий раз, я чувствовал себя, как рыба в воде. Первое ощущение, когда изнанка пыталась поглотить мою энергию, будто стёрлось из памяти. Теперь она представлялась мне… дружелюбной? Будто стремилась удержать всех, кто сюда попал, даря новую жизнь. Но меня она почему-то отпустила. Почему?
Я пригляделся и увидел, что между энергетических нитей, сотканных из света и тьмы, блуждали тёмные сгустки энергии. Души? Те самые существа, что, попадая в осколки миров, прибиваемые к червоточинам, превращаются в монстров, напитываются силой, растут в уровнях и жрут людей. Внутри росла уверенность, что это они и есть, но память давала сбой, мешая сложить кусочки мозаики. Что-то ускользало, будто изнанка скрывала правду.
Оглянувшись на разрыв — крохотное отверстие, пульсирующее в сером мареве, — я двинулся вперёд, следуя за одной из проплывающих мимо теней, что спешила куда-то по своим делам. Я сверялся с курсом, чтобы не потерять червоточину из которой проник сюда, и погнался за тенью.
Если это тварь, её можно убить и здесь. Я потянулся за палашом, но замер. У меня не было осязаемой руки. Ни меча, ни тела — лишь зыбкий силуэт, сотканный из дыма. Но в тот же миг моя воля сгустилась, и рука преобразилась, став длинным, сияющим клинком. Я замер, поражённый. Это что, я теперь сам как оружие? Мой дар, моя мысль — они материализуются здесь, превращая меня в машину для уничтожения тварей? Удивление смешалось с восторгом. Может, это изнанка подчинялась мне, как глина в руках скульптора, и я мог стать чем угодно? Сколько же сюрпризов таит в себе этот потусторонний мир?
Тень впереди не замечала меня, скользя между потоками. Я догнал её в несколько движений и, размахнувшись, рассёк пополам. Она не издала ни звука — просто распалась, как угасающий дым. И тут из неё хлынула энергия, тёмная, вязкая, но с искрами света. Сначала она растекалась в пространстве, но вдруг устремилась ко мне, словно притянутая магнитом. Я ощутил, как она вливается в меня, проникает в саму суть. Это было, будто вдохнуть огонь: жар растёкся по груди, мышцы — если они у меня были — напряглись, а разум стал острее. Энергия не просто впитывалась — она сливалась со мной, укрепляя, делая больше, чем я был. Я чувствовал себя хищником, акулой в бескрайнем океане, где каждая жертва питала бы мою силу. Ни капли не пропало — всё стало моим.
Я едва не расхохотался от этого ощущения. Сила бурлила, наполняя меня уверенностью. Я стал сильнее, и это было так очевидно, что хотелось тут же найти новую тень, новую добычу. Изнанка больше не пугала — она была моим охотничьим угодьем. Каждая тварь, что я уничтожу здесь, сделает меня мощнее, ближе к разгадке её тайны. Я оглядел пространство: тени мелькали вдали, не подозревая, что за ними следит хищник. Но червоточина позади напомнила о реальном мире. Там меня ждал Дмитрий, он будто служил напоминанием, что я не мог здесь задерживаться.
Снова сверившись с червоточиной, что мерцала в сером мареве, я поплыл к ней, но вдруг заметил ещё одну серую тень, скользящую среди энергетических потоков. Не раздумывая, я бросился за ней. Моя дымная форма двигалась легко, будто изнанка сама несла меня.
Тень не успела среагировать — я взмахнул рукой, что вновь стала сияющим клинком, и рассёк её надвое. Она распалась, как угольный дым, и энергия, тёмная, с искрами света, хлынула ко мне. Она вливалась в меня, словно река в пересохшее русло, наполняя жаром и силой. Я чувствовал, как становлюсь больше, сильнее, словно хищник, почуявший кровь. Это была уже третья тень, и каждая делала меня сильнее.
Вдруг впереди я заметил скопление серых теней — они роились, будто стая мальков, жадно кружащих вокруг добычи. Я приблизился и замер. Тени сражались с чем-то. Среди их клубящихся переплетений сверкали белые всполохи. Белая тень — сгусток света, чистый, как звезда в ночном небе. Это было ново. Серые тени не удивляли, но белая вызвала трепет. Память молчала, не давая подсказок, и это только разжигало любопытство. Кто она? Друг или враг?
Я сосредоточился, и моя рука вновь стала клинком, острым, как сама изнанка. Рывком я ворвался в гущу теней и одним ударом рассёк двух сразу. Их тела распались, и энергия, густая, как смола, устремилась ко мне. Она обволакивала, проникая в саму суть, и я чувствовал, как мой дар растёт, будто напитанный пламенем. Четыре оставшиеся тени, что теснили белый сгусток, дрогнули. Белая тень, выбросив два тонких щупальца, схватила двух противников и начала впитывать их. Её свет стал ярче, увереннее. Если раньше она проигрывала, то теперь, с моим вмешательством, воспряла, тесня врагов.
— Что ж, любопытно, — пробормотал я, подивившись как глухо прозвучал мой голос.
Я ринулся вперёд и рассёк ещё двух серых теней. Мой клинок пел, разрезая их, как нож — туман. Энергия хлынула ко мне, наполняя силой, от которой хотелось расхохотаться. Я был акулой в этом океане, и каждая жертва делала меня быстрее, смертоноснее. Белая тень тем временем боролась с последними двумя. Ей было тяжело, но она держалась. Я решил помочь и проткнул одну из теней острым концом. Она стала медленно распадаться, и белый сгусток тут же втянул её энергию. Его свет вспыхнул, стал почти ослепительным, будто он благодарил меня.
Я отступил, наблюдая. Белая тень замерла, пульсируя, и я чувствовал её взгляд, хоть глаз у неё не было. Друг? Или просто ещё один хищник? Изнанка молчала, но я знал: эта встреча — не случайность.
Спустя минуту белый сгусток света поглотил раненую серую тень, а затем расправился со второй. Его сияние стало ярче, почти ослепительным, будто он впитал не только их энергию, но и их суть. Я наблюдал без жадности. Каждая серая тень усиливала меня, наполняя жаром, что растекался по моему дымному телу, но здесь их было полно. А этот белый сгусток будоражил любопытство. Он огляделся — или мне так показалось, — словно проверяя пространство. Затем вдруг рванул ко мне, облетев вокруг так быстро, что я даже не успел среагировать. Но нападения не последовало. Существо приблизилось, и я понял: оно не агрессивно. Его свет был мягким, почти тёплым, как солнечный луч в холодный день.
— Очень интересно, — пробормотал я.
Я протянул вперёд ладонь — точнее, попытался. Моя рука, сгусток дыма без чётких очертаний, дрожала в потоках изнанки. Белая тень подплыла ближе и принялась ластиться, касаясь меня, будто котёнок. Её свет пульсировал, и я чувствовал лёгкое покалывание, словно энергия пыталась слиться с моей.
— Ну ничего, — хмыкнул я. — Не надо благодарности. Я просто спас тебя от смерти. А сейчас мне пора.
Я развернулся, ища червоточину. В первый миг её не увидел и паника кольнула в груди. Потоки изнанки вились, мешая ориентироваться. Сделав круг от места схватки, я наконец заметил разрыв — крохотный водоворот, затягивающий серое марево. Белая тень следовала за мной, будто привязанная.
— Ишь, привязалась, — усмехнулся я, останавливаясь.
Существо снова облетело меня, а затем прильнуло к моей дымной руке, ластясь. Я задумался: благодарность или что-то иное?
В голове всплыла нелепая мысль:
Удавов, что вытягиваются рядом с хозяином, считают ласковыми, но они лишь меряются, хватит ли длины, чтобы проглотить. И откуда такие мысли? Может, и эта тень из той же породы? Я попытался погладить её по импровизированной голове — если у сгустка света вообще была голова. Свет замерцал ярче, будто существу это понравилось.
— Забавный факт, — пробормотал я, хмыкнув. — Ласковая, как удав.
Оглянувшись на изнанку напоследок, я замер, поражённый её великолепием. Потоки энергии сплетались в бесконечный танец, то яркие, как молнии, то тёмные, как бездонная ночь. Они пели, манили, звали глубже. Но я знал: пора возвращаться. Потянувшись к червоточине, я двинулся вперёд.
В следующий миг я кубарем вывалился на заросшую высокой травой поляну.
— Костя! Костя! — орал Дмитрий, озираясь.
Его голос звенел от паники, он даже не заметил, что я рядом.