Я на миг замер. Эту фамилию я уже слышал. Это был один из тех баронов, что создавали немало проблем графу Злобину. Кажется именно этот барон организовал полномасштабное вторжение на территорию графа с перестрелками и человеческими жертвами.
Как по мне, подобные люди должны сидеть за решёткой, а он, оказывается, не только на свободе, да еще и вхож на званые ужины ко столь высокопоставленным персонам. Хотя это многое объясняет. Опять же вопрос — как в этом обществе относятся к графу Злобину? Неплохо бы этот момент выяснить, но максимально осторожно. Вдруг, здесь сплошняком враги…
Я оглянулся, пересчитав гостей, а Горина то так и нет, хотя именно ради него я сюда явился…
Оказалось, что Барон Левин прибыл в сопровождении молодого парня.
— Это ещё кто? — спросил Петрищев, указав на паренька, который мне был очень уж знаком.
— Вот, взял себе на службу помощника нового, ввожу его потихоньку в свет. Парень благородных кровей, приехал из дальних земель. Род его древний, но нынче он, так скажем, безземельный барон. Познакомьтесь — Вениамин Пруткин, — представил баронВениамина, моего старого знакомца, с которым мы некогда появились вместе в доме Злобина.
Вениамин прошелся по мне ошарашенным взглядом, но он тут же принял отрешённый вид и принялся вежливо всем кланяться. Я и вовсе лишь скользнул по нему взглядом, стараясь не глядеть в его сторону.
Да уж, Злобин время зря не теряет. Вон Вениамина пристроил, даже сделал его безземельным бароном. Это ж надо. Интересно, какими хитрыми схемами, он смог ввести Вениамина к своему противнику под крыло?
Вениамин, словно почувствовав мой взгляд, на мгновение замер и, убедившись, что на него никто не смотрит, едва заметно кивнул.
Я же едва не хлопнул себя по лбу. Ведь игнорируя меня, он ведёт себя не менее подозрительно, чем если признается всем, что мы давно знакомы. Поэтому я подошёл сам, и представился:
— Барон Пылаев, — представился я, поздоровавшись сначала с Левиным, а затем и с Пруткиным.
— Пылаев? — заинтересованно посмотрел на меня Левин.
— К вашим услугам, — произнёс я.
Вениамин смотрел на меня так, будто боялся что я сейчас загорюсь и подожгу его, но быстро взял себя в руки и завёл беседу с женой Мартынова.
Ловкий парень, что ни говори. Любопытно будет, если он ещё и к Диброву в доверие вотрётся. Да уж, дела…
Я уже даже пожалел отчасти, что сказал в своё время Викентьеву, что род Пылаевых под протекторатом Злобина. Глядишь, может, интересное, чего бы вышло. Например, пригласили бы меня поучаствовать в заговоре против графа, стал бы двойным агентом. Хоть повеселился бы. Ну ладно, разберёмся.
Вениамин между тем вёл себя безупречно — вежливо отвечал, когда к нему обращались, не лез вперёд, держался позади своего покровителя. Но я-то помнил его другим — пытливым, острым на язык, с быстрым умом и цепким взглядом. И сейчас под маской безупречного протеже я видел, как он внимательно изучает всех присутствующих, запоминает лица, оценивает, классифицирует.
Как будто случайно, ко мне подошел барон Левин.
— Я слышал, Пылаевы заключили союз со Злобиным. Не самый лучший союзник, скажу я вам.
— С чего вы так считаете? — спросил я, поглядев на Левина. — Роман Михайлович показался мне вполне воспитанным человеком. Или я чего-то не знаю о нём? — спросил я, как между прочим.
Конечно, я знал, что репутация Злобина оставляет желать лучшего, но мне нужно было услышать, что именно скажет о нём этот барон.
Барон Левин оглянулся по сторонам и понизил голос, словно опасаясь, что нас подслушают:
— Когда-то Злобин пользовался уважением, но те дни давно миновали, а теперь Злобин и вовсе позабыл про такт и здравый смысл. Неужто не слышали, какие слухи ходят?
Я заметил, как Вениамин, делая вид, что поправляет свой жилет, сделал несколько шагов в нашу сторону. На его лице застыло выражение почтительного безразличия, но я видел, как напряглись его плечи. Он явно прислушивался к нашему разговору.
— Внимательно относитесь к союзникам и к тому, в чьём обществе вас видят, — дал мне напутствие барон и демонстративно отошёл.
Гости обсуждали государственные дела, вели светские беседы. Мартынов всё пытался продвинуть идею некоего общественного места, которое необходимо было построить за бюджетные деньги, а он в ответ обещал пожертвовать недавно купленную тварь-осьминога.
Правда, каждый раз, когда его взгляд натыкался на меня, он умолкал, осторожнее расписывая все достоинства добытого трофея. Видимо, опасался, что я могу получить лишнюю информацию, и аргументы в предстоящей сделке по продаже спрута.