— Заняты у меня все! — рыкнул Петрищев, явно давая понять, что не собирается это детально обсуждать в присутствии посторонних.
— Так и запишем в официальном рапорте, — издевательски улыбнувшись, произнёс Горин с нескрываемым удовольствием. — А то всё думал, как грамотно обосновать полное отсутствие имперской гвардии на столь значимом событии.
Петрищев скрипнул зубами так громко, что было отчётливо слышно на другом конце площади.
— Ну что, начинаем? — произнёс Горин, повернувшись к начальнику стрелков с деловым видом.
На самом деле на эту нашумевшую казнь рвались многие влиятельные персоны. И Мартынов страстно хотел здесь присутствовать, и целый ряд аристократов не из последних фамилий, но Горин всем дал категорический отворот-поворот. Всё-таки это не цирковое представление, а официальная государственная казнь.
А дальше всё и вовсе пошло по давно накатанной, отработанной схеме.
Командир расстрельной команды официально обратился к приговорённому:
— Последнее слово, капитан Медведев.
Тот очень долгим, тяжёлым, полным неизбывной тоски взглядом посмотрел прямо на Петрищева, затем медленно покачал головой:
— А нечего мне сказать. Давайте уже быстрее с этим делом разберёмся, — заявил он. — А то устал ждать своей участи.
— Прекрасные, достойные слова! — торжественно заявил Горин, и хоть тот внешне не показывал, но было совершенно очевидно, что он пребывает в превосходном расположении духа.
— Готовься! — воскликнул командир стрельцов.
— Цельсь!
— Пли!
Раздался оглушительный звук одновременных выстрелов.
Глава 12
Последствия
Капитан Медведев стоял у проклятого барьера и неотрывно глядел на ружья в упор. Ружья пялились на него в ответ чёрными, бездонными провалами стволов.
«Готовься… цельсь…» — командир расстрельной команды говорил размеренно, но слишком быстро. Однако для Медведева промежуток между каждой из роковых команд казался настоящей вечностью. И в один из таких мучительных промежутков он вдруг почувствовал, как нечто очень юркое и цепкое схватилось острыми коготками за его тюремную рубашку, а затем холодный мокрый нос осторожно ткнулся ему в руку.
Медведев искренне, панически испугался, что пули, которые вот-вот пронзят его тело, случайно ранят и маленькую ласку. Но в следующий миг ласка вложила что-то твёрдое в его ладонь, а затем и вовсе бесследно исчезла.
«Пли»!
И тут же раздались звуки выстрелов.
Медведев так и стоял, неотрывно глядя на ружья — он даже не моргнул от оглушительного звука выстрелов. Но ничего не произошло! Его тело оставалось целым и невредимым. Раньше он уже получал серьёзные ранения, и пулевые в том числе, но сейчас не было ничего похожего на те знакомые, мучительные ощущения.
«Неужто я мгновенно умер? — подумал он с недоумением. — Да нет же, стою на ногах. И, кажется, даже не чувствую никакой боли. На небеса меня не утягивает, и дышу обычным воздухом».
Командир расстрельной команды недоумённо поглядел на невредимого Медведева, затем вопросительно на своих опытных стрелков, затем растерянно на Горина и мэра.
— Что здесь творится⁈ — возмутился Слуцкий, резко встав на ноги с нескрываемым недоумением.
— Как это «что творится»? Казнь! — невозмутимо заявил Горин.
— Здесь явно какая-то серьёзная ошибка! Не могли мои опытные солдаты все разом промахнуться! — заявил командир расстрельной команды с недоумением.
— А ну, перезаряжайся немедленно!
— Стоять! — рявкнул Горин властно.
— Что значит «стоять»? — недоумённо спросил командир.
— За одно преступление дважды не расстреливают. Вы уже исполнили то, что было необходимо, вы можете быть свободны.
— Но как же⁈ Дело-то не сделано! — возмутился Петрищев, вскакивая с места.
— Дело сделано в полном соответствии с законом, и об этом будет официально доложено в канцелярию, как и обо всех предстоящих событиях. А засим все могут быть свободны. К слову, Медведев, вы тоже будете на свободе, но не сразу. Для начала нужно уладить ряд сложных документальных вопросов.
— Господин полковник, — произнёс один из стрелков озадаченно, — мне кажется, я заметил, что пуля из моего ружья улетела куда-то в сторону от цели.
— Вам показалось, — невозмутимо заявил Горин. — Такого просто не бывает в принципе. — Медведев, вы меня слышите? — спросил он у ошалелого арестанта. Затем, не скрывая улыбки, повернулся к инспектору дежурной смены: — Уведите казнённого.