Я ничего не отвечал, продолжал сидеть и смотреть прямо перед собой, едва сдерживая усмешку.
— Вы скоро всё увидите, — произнёс я наконец.
А сам внутренне посмеивался — всё получилось как нельзя лучше! Даже любопытно стало, сам не ожидал такого исхода событий.
И спустя пятнадцать минут неспешной езды остальные тоже убедились в том, что я говорил правду. Мы остановились у высокого холма, с которого открывался превосходный вид на земли Викентьевых.
Медведев то и дело ворчал о том, что такая прекрасная позиция для обстрела, а Викентьевы даже не потрудились её занять — что за бездари у них в начальниках гвардии ходят! А потом, когда мы пешком поднялись на холм, он понял всё и замолчал, словно воды в рот набрал.
С холма открылся захватывающий вид на долину, буквально кишащую тварями оранжевого уровня опасности. И эти твари сейчас методично занимались тем, что разносили территорию Викентьевых по кирпичикам. От бараков паладинов и казарм гвардии не осталось камня на камне. Однако поместье Викентьевых строилось явно на века, с расчётом выдержать любую осаду — и это оказался последний отчаянный оплот сопротивления чудовищ.
А монстры-то были серьёзные! Мало того, что их было порядка пятисот голов, так ещё и почти сотня из них были оранжевыми — такой перекос в сторону высокоуровневых тварей был крайне необычным явлением. И я понимал недавнее недоумение паладинов и Зиновия, который удивлялся природе червоточины, которую я заполнил под самую завязку.
Это и правда был этакий магический парадокс, нарушающий все законы появления тварей в нашем мире. Обычно оранжевых тварей меньше десяти процентов от общей массы, а тут четверть.
Но как есть, так есть — твари, попавшие в наш мир, чувствовали себя уже куда увереннее. Они были сильны, опасны и безжалостны. По сути, нам там делать было нечего — только наблюдать за полнейшим разгромом Викентьевых, которые сами не подозревали, с какими силами связались.
Ну хотя чего уж скромничать — я тоже изрядно приложил к этому свою руку.
— Это ещё что? — услышал я довольный голос Медведева.
Он вдруг отошёл куда-то в сторону и углубился за какие-то развалины, спрятался за остатки хозяйственных построек. При том мне показалось, будто он провалился в какую-то яму или окоп. Спустя пару минут он вынырнул вновь, волоча за шкирку двоих гвардейцев — явно зелёных, совсем парни молодые, лет по восемнадцать-двадцать. На их потрёпанных эмблемах значились кабаньи головы — отличительные знаки Викентьевых. Лица у обоих были перепуганные, форма грязная, а в глазах читался настоящий ужас.
— Кажется, мы языков взяли, — произнёс Медведев с довольной усмешкой.
Двое парней, получив лёгкие затрещины от Медведева для острастки, покатились кубарем по земле и замерли, прижавшись друг к другу.
— Они были безоружные, что ли? — спросил Линдерман, оглядывая пленных.
— Да нет, винтовки есть, — ухмыльнулся Медведев. — Я их вежливо попросил оставить и не брать с собой на прогулку. Ребята оказались сговорчивыми.
— Ну что, парни? — обратился к пленным Линдерман, присаживаясь на корточки. — Сами будете рассказывать, что здесь стряслось, или вам помочь разговориться?
Линдерман как бы невзначай достал здоровенный нож, который крепился к его бедру. Оружие больше походило на тесак, и эффект клинок возымел знатный. Оба парня затряслись мелкой дрожью, их лица скукожились, будто они вот-вот готовились разрыдаться от страха.
— Так это… твари напали! — выпалил один из них, торопливо.
— Вы подмога? Вы паладины? — с надеждой затараторил второй, надеясь на спасение.
Они всматривались в лица наёмников, пытаясь понять, кто перед ними стоит. Но тщетно — гербов у наших бойцов на формах не было, а из паладинов был только один Кирилл, и тот не отсвечивал своим статусом.
— Нет, мы не подмога, — отрезал Линдерман. — Но мы хотим знать, что здесь стряслось. И лучше рассказывайте всё как есть.
— Так это… мы готовились к нападению на земли Пылаевых, — принялся рассказывать один из них совершенно искренне, бесхитростно. Его лицо явно не выражало глубокого интеллекта — простой деревенский парень, попавший в гвардию по призыву. — Всё шло по плану, всю технику подтягивали, позиции занимали. А потом вдруг господин Викентьев — ну, наш господин — приказал отводить все войска в противоположную сторону.
— От чего же? — нахмурился Линдерман.
— Федоскин — наш начальник гвардии — долго не мог сообразить, что произошло. Ведь если Пылаевы в другой стороне, зачем отводить войска в противоположную сторону? Но Викентьев требовал, чтобы всех перебросили, всех до единого и готовились к сражению. Господин барон орал так, что даже я слышал, а я стоял в конце строя!