Сумма действительно была приличная, это выходит пятьсот пятьдесят тысяч энергоядер. Да, и стоимость этого поместья действительно гораздо меньше, оно не плохое, но не стоит столько. Ценность этих земель в другом, это вдеь стратегическая точка в противостоянии Злобина и Диброва, а это оценить невозможно. Как только Викентьевы её потеряют, у Диброва будет меньше возможностей внезапно атаковать Злобина и дискредитировать его.
— Это всё, что вы можете предложить? — спросил я, вздернув бровь.
Викентьев стиснул зубы и опустил глаза.
— Нет, у меня еще есть поместье в Братске. Оно тоже дорогое. Ничуть не хуже, чем здесь. Земель, конечно, не столь много, но территория знатная, есть где разгуляться, — он поднял на меня глаза, будто ожидая, что я отвечу.
— Какая реальная рыночная стоимость этого поместья? Семьсот-восемьсот рублей? — предположил я. Викентьев выдохнул, а я продолжил: — Вы же сами прекрасно всё понимаете. У нашей с вами войны не было никакого смысла. Я защищаю интересы своего рода, вы потакаете интересом Диброва или Лисина, кого вы там покрываете. И для них эти земли представляют огромную ценность, для господина Злобина тоже. И ваше предложение, безусловно, выгодное, если бы мы решали имущественные вопросы, — объяснял я ему, будто малому ребёнку. — Но здесь ведь идет речь о судьбах людей, о судьбах всей этой губернии. Неужто вы считаете, что это оценивается деньгами?
Вопрос был риторический, но я умолк, будто ожидая ответа.
Безусловно, эти земли были лакомым кусочком, и я очень хотел бы ими владеть, но за миллион двести можно купить себе что-то получше. По крайней мере, можно решить массу своих проблем и не привязываться к этой территоии. Есть о чем подумать. Осталось лишь решить задачку трёх тел. Как получить хороший гешефт, при этом удовлетворить все стороны и сделать это с максимальной выгодой для себя?
Викентьев тем временем молчал. Я же достал магафон и набрал номер Романа Михайловича.
— Роман Михайлович, — громко произнес я. — доброго вечера.
— Что там у тебя? — спросил Злобин усталым голосом. — Виктор передавал, что у тебя жарко? Прорыв тварей?
— Это не главный вопрос на повестке, — произнес я. — Я тут сижу в кабинете у барона Викентьева.
— Как? — воскликнул он. — Ты что проиграл войну? Когда они успели?
— Роман Михайлович, не спешите судить. Пятнадцать минут назад барон Викентьев подписал капитуляцию. Теперь обязан передать мне во владение своё поместье, а также ряд предприятий.
— Ты что, шутишь изволил? — возмутился Злобин. — Вы ведь только-только войну начали. Я следил. Мне никто не докладывал о начале боевых действий. Была только работа артиллерии, но на этом всё.
— А большего не понадобилось, — произнес я. — Я по какому вопросу звоню? — Я перевел взгляд на барона: глаза его бегали от меня к трубке магофона в моих руках, он тяжело дышал. Если до этого он вполне держал себя в руках, то сейчас, казалось, он готов сквозь землю провалиться. Начало положено, осталось подсечь добычу: — Барон Викентьев предлагает мне выкупить право на новое поместье нашего рода за миллион двести рублей. Сумма-то хорошая, подумываю не согласится ли.
У Викентьева даже глаза расширились от удивления и он воззрился на меня.
— Ты что, с ума сошел? Как такое вообще можно обсуждать? Ты что, не знаешь, для чего им эти земли? Для чего им были нужны ваши земли? Они же тут же найдут новый повод и снова нападут, — вдруг, голос Злобина поменялся — Не забывай наш уговор, Костя. Не забывай, кому ты всем обязан. Ты что решил со мной в игры поиграть?
— Роман Михайлович, снова вы делаете выводы раньше времени, — хмыкнул я.
— Тогда я не понимаю.
— Деньги я брать не стану, но компенсацию хочу у вас попросить. Всё таки, хоть я сейчас являюсь ответственным лицом, но вынужден защищать не только ваши интересы, но и отстаивать интересы рода Пылаевых. А в связи с тем, что Викентьевы долгое время травили моего отца, а также брата, мы понесли серьезные убытки. Я бы хотел это как-то компенсировать.
— Ты что это меня, шантажировать вздумал? — взвился он.
— Напротив, хочу усилить свои позиции и крепче встать на ноги. Я поглядл на барона и с нажимом произнёс: — И еще. Викентьев, вы ничего не хотите сказать Роману Михайловичу? — спросил я, переведя взгляд на барона. — Ведь еще не поздно все переиграть. Вы можете принести ему присягу верности, отказаться от работы с Дибровым. Роман Михайлович, вы говорите, что у вас есть какая-то там клятва, которая может обязать человека служить вам? Тогда я возьму выкуп, а эти земли мне уже будут без надобности. У вас и так будет надежный человек. — Я умолчал о том, что этот «надежный» человек потерял свою гвардию и паладинов. Из-за собственной глупости, но это уже детали.