— Прямое, Александр Павлович. я считаю, что это ниточки, ведущие к разгадке тайны.
Мэр изменился в лице и потерял всякое благодушие.
— Вы задаете вопросы, которые не в вашей компетенции. Попрошу больше не обвинять меня в подобных вещах. И вообще, у меня много работы. Нет у меня времени обсуждать ваши выдумки и домыслы. Если у вас больше нет вопросов ко мне по тем тварям, а я, кроме тех двух случаев, ничего больше не знаю, то не смею вас больше задерживать.
— Господин мэр, — прервал возмущение Слуцкого инквизитор. Затем мягко улыбнулся. От этой улыбки у мэра пробежали по спине мурашки. — Видите ли, я приехал сюда с одной конкретной целью, расследовать одно дело. А пока дело не движется, и я не могу всецело распознать, откуда приходят эти твари, и что провоцирует их появление, я могу исключительно от скуки начать расследовать и другие дела, к которым вы имеете прямое отношение. Например, оборот чужеродных артефактов, торговлю с культистами, сокрытие школы одаренных, договоренности с некоторыми нежелательными для империи элементами… Простите, на память всё не помню, сейчас зачитаю весь список, — инквизитор нарочито медленно потянулся к папке с документами.
Изрядно побледневший Слуцкий тут же замахал руками.
— Прошу вас, перестаньте, я ведь не отказываюсь от сотрудничества, просто вы говорите о таких делах, что на первый взгляд никак не могут быть связаны с прорывами тварей.
— Так действительно может показаться на первый взгляд, — по-доброму улыбнулся инквизитор. — Признаться, я и сам не хотел бы затягивать это расследование надолго. А для этого мне требуется ваше полноценное содействие. Мне ведь помощь нужна. Я к вам пришел именно за помощью. Но если вы так желаете, я могу вас оставить и начать распутывать всё самостоятельно, но тогда и решения буду принимать, не советуясь с вами.
Мэр тут же закивал.
— Петрищев подговаривал меня устроить бунт. Более того, предлагал перекрыть водоснабжение. И вообще, я как мэр этого города должен беспокоиться о чиновниках, чтобы те не создавали лишнего шума. Но сами представьте, что было бы, если бы героя империи казнили из-за какого-то глупого случая. Как я мог такое позволить? Поэтому и слушал все эти россказни генерала. А что мне надо было делать? Сразу сдавать его под белые рученьки? Ведь каждый поступок моих подчиненных — это, в первую очередь, моя ответственность.
— Я не об этом вас спрашивал, — снова прервал Слуцкого инквизитор с невинной улыбкой. — Не старайтесь. Я не прокурор. Мне нет дела до ваших грязных делишек и махинаций… вернее, не до всех. Я мог бы заняться тем, что вы с Петрищевым на пару, покрываете черный рынок и торговлю людьми, но не это моя основная задача. И не это причина моего здесь появления. Как вы уже говорили, господин Викентьев и господин Лисин не знали о том, что у Пылаева, как и у Злобина, есть некие интересы относительно Медведева. И они не собирались никак участвовать в казни или в её отмене. Ведь так? — с нажимом произнес инквизитор.
— Нет, ни Викентьевы, ни Лисины об этом и не знали, да и какое им дело до Медведва — замотал головой Слуцкий. Он искренне удивился такому вопросу, а инквизитор понял что и эта ниточка теряется.
Тем временем, Слуцкий продолжил:
— А Пылаев… В общем, если это всё он затеял, вы мне доложите. Я ведь ему благодарность хотел выписать. А оказывается, вон оно что. Тогда получается, если он этих монстров на нас насылает, то его, вместо благодарности нужно и к расстрелу приставить.
— Отставить расстрел! — осёк его инквизитор. — Вы уже нарасстреливались. А если это действительно Пылаев, то он подлежит казни после имперского суда. Но без вашего участия — вы лучше со своими делами разбирайтесь.
Инквизитор уже пребывал в своих мыслях. Сигимир всё это время пытался раскопать одну простую закономерность. Ведь вследствие своего расследования он выявил, что прорывы монстров напрямую связаны с войной между графом Злобиным и князем Дибровым. Причём, обе стороны: и Злобин со своими приспешниками, и Дибров выиграли из-за появлений монстров, а значит, наверняка были заинетерсованы.
Можно было бы решить, что именно Константин Пылаев является тем самым одаренным, что может призывать монстров из изнанки. Но тогда теряется смысл, для чего Викентьевы и Лисины готовили червоточины, и откуда в них взялось столько монстров высоких уровней?
Ведь не может быть такого, что обе стороны пришли к единому решению, что неплохо бы наслать тварей на своих противников. Причём действовали одними и теми же методами. Или они обратились к одному исполнителю?