Он оглядел поверх голов свою гвардию, будто пытаясь разглядеть что-то, нависшее над ними.
— Ты, — указал он на одного из бойцов, лет двадцати семи. — Как зовут.
— Тихон, — ответил он.
— Значит так, Тихон, принимай командование над гвардией. Временно, естественно. Собирай всех и возвращаемся домой.
— Благодарю вас за доверие, ваша светлость, — распахнул глаза парень. И тут же вытянулся в струнку. — Будет сделано.
Парня нисколько не заботила судьба бывшего начальника гвардии Лисина.
Лисин посмотрел в сторону удаляющихся культистов, которые в его сторону даже и не глядели. Пришли ведь его убивать, а сейчас попросту развернулись и уходят.
Вот же Злобин — умеет он подчинять людей своей воле. Но Лисин тут же выбросил эти мысли из своей головы. Он не должен был даже и мысли допустить о том, что кто-то может быть лучше или хитрее его. Игра началась. Просто вводные данные куда сложнее, чем могли быть вначале. Но Лисин всегда выходил победителем из любой, даже безнадёжной на первый взгляд ситуации. Главное не переставать играть. Только не переставать играть. Играть и играть. До победного конца. Чтобы все поверили, даже он сам, чтобы поверил в собственную ложь.
Гвардейцы вопросов не задавали, даже виду не подали, что что-то не так. Они понимали, стоит задать один неосторожный вопрос и это может стоить им жизни. Даже между собой они боялись обсуждать дела графа, прекрасно знали, что любой из них может оказаться информатором. И потом, излишне говорливых гвардейцев могут в один прекрасный день не досчитаться.
Лисин, жёлчно улыбнувшись, отправился к своему автомобилю. Там его ждало много приготовлений.
Сын его встретил в холле неожиданной новостью.
— Тебя искал князь Дибров, — произнёс он, — не мог до тебя дозвониться…
— Стоп! — поднял руку Лисин. — Ничего мне не говори!
У Акима брови поползли вверх.
— Что это значит? Он просил тебе передать…
— Тихо! — оборвал его Лисин. — Не говори. Я не должен знать того, что тебе сказал Дибров. Могу только догадаться. Не задавай лишних вопросов. Иди в свою комнату и сделай вид, будто бы меня не видел и ничего мне не передавал. Понял меня?
— Но князь Дибров…
— Тихо, я сказал! — зашипел на сына граф. — Ещё раз говорю, я не должен ничего знать, а теперь, марш в комнату.
Аким, обеспокоенный поведением своего отца, отправился в свою комнату, как и велел батюшка. Однако его лицо было обеспокоено, отец очень уж странно себя вёл.
А Лисин принялся подготавливаться к возможному приезду Диброва, предполагая, к чему может привести появление князя.
Говорить Диброву, против которого была направлена клятва крови было нельзя, это могло быть расценено, как прямое нарушение договора, со всеми вытекающими последствиями. Однако, просто говорить правду ему никто не запрещал. Поэтому Лисин подозвал одного из личных гвардейцев, что были допущены до охраны внутри дома — эти были наиболее расторопны и надёжны.
Стоило гвардейцу подойти, как Лисин стал объяснять суть задачи.
— Ваша светлость, но как же так? — округлил глаза боец. — Если мне придётся против вас применить…
— Просто выполняй приказание.
— А если вы меня после этого…
— Ничего тебе не будет, — оборвал граф. — Ты просто должен выполнить всё, что я тебе говорю. Как только князь Дибров появится, а мы не знаем, когда это произойдёт, может быть, сегодня, а может быть, через год, ты первым делом направишь на меня парализующее заклинание из этого артефакта. Запомнил? Но дождись фразы, «как я рад тебя встретить». Понял? Это будет спусковым крючком. Я разведу руки в стороны — вот так, и ты меня парализуешь, понял?
Гвардеец, простой парень из деревни, которому просто посчастливилось оказаться одарённым и попасть на глаза начальнику гвардии Лисина. Всё больше понимал, что его господин помешался. Однако, он платил жалование, порой даже очень высокое. И любые свои капризы оплачивал сполна.
— И готовься, — добавил граф, — теперь ты будешь везде следовать за мной. Тебе ведь нужно выполнить своё задание. Идём. Мне нужно попасть в кабинет.
Лисин посмотрел на другого гвардейца.
— Пришли ко мне в кабинет начальника караула. Срочно. Стрелой беги, так, чтобы пыль из-под копыт вилась.
— Из под копыт? — удивился солдат.
— А, не важно, беги! — Лисин лишь махнул на него рукой и поднялся в кабинет.
Там он снял с себя пиджак, закатал рукава сорочки, поглядел на глубокий шрам на ладони, оставленный после дачи клятвы кровью. Он погипнотизировал разрез, покивал чему-то своему, а затем взял с полки на столе магический карандаш. Такой, что не стирается неделю, даже если пытаться его отмыть. Он принялся писать на тыльной стороне предплечья: «Я дал клятву крови. Уходи».