— Ну что ж, а теперь неплохо бы пройтись, подышать свежим воздухом, — предложил граф, спрятав в сейф мешочек и закрыв мощную дверь. — Признаться, от всех этих разговоров захотелось прогуляться, да полюбоваться на закат.
Сам такого от себя не ожидал, но у меня перехватило дыхание, когда я наконец оказался на улице… Днём, в спокойной обстановке.
Покинув поместье графа, я будто заново узнал, как прекрасна бывает природа.
Даже застыл на пороге на мгновение, наслаждаясь ветерком и редкими солнечными лучами.
Мы вышли на широкую террасу, спустились по мраморным ступеням в изумительной красоты сад. Вечернее солнце золотило верхушки деревьев, воздух был напоен ароматом цветущих лип. Переливчатые трели птиц заставляли улыбаться.
— Ум у тебя острый, многое понял, но думаю, тебе стоит знать, где ты оказался. Не всё же додумывать, — начал Роман Михайлович, неспешно шагая по усыпанной гравием дорожке. — Начну с себя.
Его голос изменился, стал глубже, в нём появились нотки… ностальгии? Или горечи?
— Когда-то я был просто амбициозным аристократом с мечтой, — он усмехнулся. — Решил построить город на пограничье. Не простой город — торговый центр нового княжества. И знаешь что? — он остановился, повернувшись ко мне. — У меня получилось.
В его глазах вспыхнул прежний огонь:
— Люди любили меня. Превозносили. Шли за мной. Моя гвардия была предана до последнего человека. Торговля процветала, благосостояние росло, но что такое маленький городок, мне было мало, и я продолжил растить своё графство…
Он резко замолчал, словно натолкнувшись на неприятное воспоминание.
— А потом появились завистники, — процедил он сквозь зубы. — Интриги, доносы… Кто-то шепнул императору, будто я готовлю мятеж. Якобы хочу отделить кусок территории от империи.
Дмитрий, шедший чуть позади, тихо хмыкнул:
— Князь Дибров постарался. Хотел все достижения его светлости себе прибрать.
— Да, — кивнул граф. — До сих пор идёт война наших родов. И горячая, и холодная. Хотя, — он криво усмехнулся, — благодаря связям, мы держимся. Да и правда за нами. Но расположение императора вернуть не так просто.
Мы свернули на боковую аллею. Здесь деревья росли гуще, создавая приятную тень.
— После доноса начались санкции, — продолжил Роман Михайлович. — Мои предприятия душили проверками. Чиновников, верных мне, заменяли откровенными вредителями. Люди стали отворачиваться — такова уж природа человеческая.
Он говорил спокойно, но я чувствовал, как под этим спокойствием клокочет застарелая обида.
— Сначала даже стал терять земли. Соседние бароны, словно шакалы, набросились на мои владения. Графы плели интриги. Старые друзья побоялись вмешиваться или вовсе отвернулись…
Мы вышли к небольшому пруду. Вечернее солнце играло в тёмной воде.
— Но я не сдавался, — в его голосе зазвучала странная гордость. — Я не переставал работать, и о долге перед империей не забывал. Несмотря на возраст, лично ходил на зачистки легендарных червоточин. И однажды мне это воздалось…
Он снова остановился, глядя на закатное небо:
— Четыре года назад, закрыв красную червоточину, я получил дар. Способность призывать души. И книгу создания различных големов.
Я насторожился. Вот мы и подошли к главному.
— Это было откровение! — глаза графа загорелись фанатичным блеском. — Зачем пытаться договариваться с продажными чинушами? Зачем переживать, что друзья предадут, увидев выгоду? Можно создавать своих людей. Давать им разум, подчинять себе… Кхм… — Злобин взглянул на меня. — А потом продвигать их на выгодные должности, — граф улыбнулся. — Никто и не догадается, что эти «аристократы» полностью мне подконтрольны. Разве что видящие могли бы… Но они не знают всех языков. Особенно в части создания гомункулов.
— Любопытно, — выдохнул я.
— Твою душу, кстати, я нашёл в красной червоточине. Уже кристализованную, — моя способность позволяет находить подобное.
— А эта новость меня заинтересовала. Выходит я не из этого мира?
— Так и созрел мой план, — граф широким жестом обвёл территорию поместья. — Создать сеть верных людей внутри империи. Тех, кто никогда не предаст, потому что, во-первых, обязаны мне жизнью, а во-вторых, просто не способны на это.
— Что ж, Роман Михайлович, — произнес я, замедлившись. Злобин остановился и повернулся ко мне, ожидая, что я скажу. — Ваш рассказ действительно впечатлил меня. Я бы даже сказал, вдохновил.