Подойдя ближе, обнаружил четыре осколка кристалла, тускло мерцающих в сумраке — два синих и два жёлтых. Синие увеличивают энергетический резерв, а жёлтые выносливость тела. Не раздумывая, смахнул их в карман — мелочь, а пригодится.
Усмехнулся про себя — совсем недавно, увидев такие же кристаллы, Дмитрий едва язык не проглотил, а я смотрю на них как на нечто простое. Видимо мои старые привычки проявляются.
Затем я переключился на истинное зрение, внимательно изучая помещение. В дальнем углу что-то слабо засветилось — еле заметное, почти ускользающее сияние. Если бы не присматривался, прошёл бы мимо, даже не заметив. Подойдя к этому месту, я упёрся взглядом в кирпичную стену, за которой явно что-то пряталось — свечение пробивалось сквозь щели.
Не став церемониться, я вытащил палаш и принялся варварски расковыривать кладку кончиком тонкого клинка.
Раствор поддавался неохотно, но спустя пару минут упорства мне удалось ослабить его достаточно, чтобы вытащить один кирпич.
За кирпичом открылась небольшая ниша, и я невольно присвистнул от увиденного. Внутри лежала горка монет, поблёскивающих золотом, кинжал с золотой рукоятью, инкрустированной камнями, и ещё один предмет — круглый, больше похожий на изящное блюдце. Именно он светился ровным синим светом, мягким и притягательным.
Я взял в руки неизвестный артефакт, повертел, разглядывая незнакомые иероглифы, что опоясывали края. Назначение этой штуки оставалось для меня загадкой — ни памяти, ни опыта не хватало, чтобы понять, что это такое. Но интуиция подсказывала: вещь ценная, и время разобраться в ней у меня ещё будет. Смахнув находки в рюкзак, я ещё раз окинул комнату взглядом, проверяя, не упустил ли чего.
Истинное зрение молчало — больше никаких тайников с магическим отголоском здесь не было. Конечно, можно было бы перековырять все стены, на предмет других тайников, но это дело для тех, у кого времени вагон и сил немерено. У меня же ни того, ни другого в избытке не наблюдалось, да и желания превращаться в старателя не возникло. Всё ценное, что эта комната могла предложить, уже лежало в моём рюкзаке, а остальное — пусть пылится дальше. Я отряхнул руки, поправил рюкзак на плече и мысленно усмехнулся: день определённо удался.
Прислушавшись к себе, я оценил своё состояние. Вроде жив-здоров, и это уже само по себе достижение. Ведь и в изнанке побывал и тварь оранжевую убил, еще и сердце освоил. К слову, поглощение такого количества энергии — штука не из лёгких, но я, кажется, выдержал этот напор.
Для одарённого зелёного уровня впитать сердце червоточины — задачка, от которой у многих бы затрещали швы, а я чувствовал себя хорошо. Хотя с телом моим явно что-то было не так, и дело тут не в везении.
Обычный одарённый моего уровня давно бы рухнул, не выдержав такой нагрузки, но Злобин, судя по всему, постарался на славу, сделав меня выносливее и крепче, чем следовало бы.
Его рук дело, и я невольно усмехнулся этой мысли — что ж, спасибо, граф, пригодилось.
Но пора возвращаться.
Подойдя к краю червоточины, я шагнул в изнанку, ощущая, как она мягко приняла меня в свои объятия.
Сложно было сказать, сколько времени я провёл в той комнате — пара минут или полчаса? Время в таких местах течёт иначе, но судя по тому что я увидел, там, в замке, ничего не изменилось. Командир паладинов о чём-то спорил с Дмитрием, а остальные укладывали мёртвых тварей аккуратными штабелями, явно готовя их для транспортировки и последующей продажи на ингредиенты.
Я бросил взгляд назад, в ту комнату где только что был. Может, стоило притащить паладинам останки оранжевой альфы?
Но тут же отмахнулся от этой мысли — перебьются. Да и мне возиться с её чешуйчатой тушей никакого удовольствия не доставило бы, а таскать такую махину ради чужой выгоды я точно не нанимался.
Потом мой взгляд зацепился за то место, где раньше висела картина — та самая, с воином-магом, из-за которой я, по сути, и оказался в изнанке. Я бы очень хотел забрать её с собой, чтобы детальнее рассмотреть повнимательнее, но, к моему удивлению, её там уже не было. Стена была пуста, а граница червоточины сместилась, словно кто-то сдвинул занавес. Видимо, после того как я поглотил сердце, червоточина начала сужаться, стягивая свои края, как рана, что затягивается сама собой.
Жаль, конечно — эта картина с её золотым сиянием и чёрным сердцем явно скрывала больше, чем казалось на первый взгляд, и я бы не отказался разгадать её тайну за чашкой чая в спокойной обстановке.