Я заметил, как тяжело ему дались эти слова. всё же гордость давала о себе знать. Но он посмотрел на мать с решимостью, и я мысленно кивнул: парень не подвёл.
— Я ему благодарен, — добавил он, чуть помедлив, словно подбирая слова. — И… не ругай его, матушка, прошу.
Пока Татьяна продолжала ворчать, не в силах унять тревогу, Зиновий раздавал команды своим паладинам. Двое из них были серьёзно ранены — их поддерживали товарищи, чтобы не дать рухнуть на землю. Из небольшого домика, где размещалась гвардейцы и паладины, уже выбегали бойцы с носилками, заранее подготовленные для таких случаев. Александр Филиппович, заметив суету, повернулся к Зиновию:
— Не беспокойся, я распорядился, чтобы лекарь занялся и твоими людьми.
— Благодарю, ваше благородие, — склонил голову Зиновий, сохраняя суровую выправку, несмотря на усталость.
— Пустое, — отмахнулся Пылаев, — А сейчас идёмте в дом. Зиновий, ты с нами, я жду детального отчёта.
Пылаев развернулся на пятках и нарочито неспешно двинулся к поместью. Затем обернулся, будто вопрошая: долго ли вас ждать.
Вся процессия двинулась следом за главой.
Александр Филиппович перевёл взгляд на меня, прищурившись, будто пытался разглядеть о чём я думаю.
— Так, значит, ты закрыл червоточину?
— Да, так и есть, — кивнул я, спокойно встретив его взгляд.
— Интересно, — протянул он, и в его голосе мелькнула искренняя любопытство. — Мы долго не могли с ней совладать. Как ты это провернул?
Дмитрий, и без того бледный, вдруг опустил глаза и слегка задрожал, словно опасался, что я упомяну его попытку столкнуть меня в изнанку во время боя. Но я не стал ворошить это — я знал, как держать язык за зубами, когда нужно.
— Я видящий, — ответил я спокойно. — Мне такие вещи даются легче, чем другим одарённым. Но Дмитрий здорово выручил. Без него я бы не управился так быстро.
На этом моменте, я поймал на себе взгляды паладинов. Даже Дмитрий, не смотря на боль, смерил меня взглядом.
Я ведь и сам не до конца понимаю, что именно произошло. И, думаю, лучший способ разобраться, снова попасть туда, в изнанку, а для этого нужна червоточина.
— Кто его ранил? — грозно спросил Пылаев, кивнув на сына, что по-прежнему сжимал кровоточащее плечо. — Тварь какая-то? Ты с монстрами дрался, Дмитрий?
— Никак нет, — подал голос Зиновий, но тут же умолк, бросив взгляд на нас, словно предоставляя слово мне. — Думаю, ваши благородия сами расскажут подробности.
— Мы повстречали культистов на дороге, — начал Дмитрий, стараясь говорить ровно, несмотря на боль, что пробивалась в его голосе.
— Культистов? На нашей земле? — брови Пылаева поползли вверх, и в его тоне послышалось раздражение.
— Нет, они пришли с земель Викентьевых, — пояснил я, не давая разговору уйти в сторону. — У нас был небольшой конфликт с Викентьевым и Лисином.
— Опять эти, — буркнул Александр Филиппович, но тут же вернулся к главному, нахмурившись. — Так что с культистами?
— Пока мы разбирались с аристократами, на нас напал культист, — продолжил я, сохраняя спокойствие. — Один, но сильный. Оранжевого уровня.
— Оранжевого? — Пылаев прищурился, и его взгляд стал ещё острее, будто он пытался нащупать в моих словах подвох.
— Да, — подтвердил я, не моргнув глазом. — Но ваши паладины с ним справились.
— Убили? — уточнил он оглянувшись на Зиновия.
— Нет, сбежал, — покачал головой Зиновий, стоявший рядом. — Но с ним было много тварей.
Мы добрались до особняка Пылаевых. Двери распахнулись и пропуская нас в просторный холл, пропитанный запахом старого дерева и воска. Дмитрий, бледный и измотанный, рухнул в кресло, поморщившись и крепко сжимая раненое плечо, где ткань темнела от крови. Я бросил на него взгляд — парень держался, но было ясно, что боль даёт о себе знать. Зиновий встал рядом.
Мы с Александром Филипповичем и его супругой Татьяной расселись по креслам, обитым тёмной кожей, а Алиса держалась чуть поодаль. Её взгляд, прищуренный и острый, скользил то по мне, то по брату, то по Зиновию, и я сразу понял: эта девчонка что-то замышляет, и явно не доброе.
— Дорогая, — Пылаев-старший повернулся к жене, сохраняя спокойствие, несмотря на её напряжённую позу, — распорядись, чтобы слуги принесли еды ребятам. Не будут же они голодать до ужина.
Татьяна поджала губы, окинув нас недовольным взглядом, будто мы были незваными гостями, а не семьёй. Её глаза метнули в мужа гневную искру, но, фыркнув, она поднялась и удалилась, не удостоив нас ни словом. Её шаги эхом отдавались в коридоре.