И пока не прольется чья-либо кровь — волки не успокоятся.
В тот первый раз чужак был один, без стаи; ведомый аж с места, что находилось за горой Кебнекайсе, в период спаривания он забрел на земли клана Рефречи и поплатился жизнью.
А второй случай был тогда, когда Честера уже посвятили в охотники — он перешел нужный возрастной порог, достойно показал себя, и теперь, видя чужого волка на своей территории воочию, понимал, что этот бой будет либо на жизнь, либо на смерть. В этот раз чужак был с подмогой — численное количество их было невелико, но внутри горел огонь мести, бурлило желание растерзать. Этот бой дался молодому оборотню Честеру с большим трудом — Сьюзен почти месяц выхаживала его и залечивала глубокие раны от острых когтей и зубов.
Отец тогда сказал Честеру, что из каждого итога, будь то поражение или победа, нужно делать выводы и извлекать уроки.
И молодое сознание волка продолжало в голове проецировать бой: то, как наступала их стая, как в глотки некоторых вгрызались чужаки и разбрызгивали кровь повсюду, пачкая только что выпавший первый белый снег.
Это было жутко, мерзко и больно.
С каждой потерей сородича внутри образовывалась дыра — связь между стаей была намного значимей, чем казалась когда-то ничем для ребенка Честера.
Когда он потерял отца в одной из таких бойн, жизнь поменяла градус.
Вначале все окрасилось в серый и кричало о том, что жизнь несправедлива, что должно было быть совсем иначе. Мир казался другим: жестоким, алчным, запутанным. Справившись со своей утратой, после стаей было принято решение сделать вожаком именно Честера.
Обычно они решали даже такой простой вопрос битвой — два сильнейших волка — альфы — должны были сразиться друг с другом, и кто устоял бы в этом бою, буквально оставшись на лапах и имеющий меньше урона, тот и выиграл бы.
Но, опять же, учитывая недавнюю ситуацию, никто из других волков не был против оказаться под предводительством Честера.
— О чем задумался? — внутренний монолог вдруг разрушился голосом старшей. Сьюзен оказалась сидящей на коленях перед Честером. Тот грустно улыбнулся ей и протянул руку, чтобы коснуться чужой щеки.
— Прошлое вспомнил.
Шатенка кивнула, понимая, о чем речь. С пола она пересела на кушетку рядом с младшим, беря его за руку.
Они сидели в тишине, каждый размышлял о чем-то своем.
— Я давно хотел спросить тебя, — старшая поглаживала его тыльную сторону ладони большим пальцем, а голову склонила и уложила на плечо. Так спокойно было от этого всего.
— Спрашивай, Сью.
Честеру тоже было спокойно. Он смотрел вдаль через маленькое окно, провожая солнце за гору. Вечер наступил слишком быстро.
— Ты чувствуешь некую связь между нами?
— Ты интересуешься, запечатлен ли я на тебе? — переспросил Честер и повернул лицо к старшей. Его нос зарывался в копну ореховых волос, вдыхая мягкий аромат ванильного шампуня.
— Да, я об этом, — щеки Сьюзен Харрингтон вмиг покраснели, пылая ярко-розовым. Как же хорошо, что Григ этого не видел.
— Да, Сью, это так.
Скрывать тот факт, что старшая была предназначена природой для Честера, было глупостью. Они давно чувствовали взаимную тягу, и это был только вопрос времени — когда.
А сейчас это притяжение друг к другу ощущалось иначе: острее, необходимее.
Когда губы Честера нашли чужие, то слегка коснулись на пробу, чтобы не спугнуть; он мягко сминал их, инстинктивно прижимая к себе старшего. Сьюзен прикрыла глаза и расслабилась — поцелуй был мягким, нежным и таким правильным сейчас.
Они не предлагали друг другу встречаться — у оборотней все иначе.
Природа выбрала — ей всегда видней, ведь ошибок она точно совершать не умела.
***