Охотник опустил взгляд, не желая верить в очевидное. Долл — не человек, так почему же он так пытается убедить себя в обратном?
— Пошли, — Лера подбросила в ладони ключ, и вдруг добавила, — Ты зря строишь иллюзии относительно меня.
Пояснение о том, какого рода иллюзии Антон строил, не требовалось — он и так все понял. Что касается самой Леры, тут все было сложнее. Вампиресса не могла понять, что заставляет ее говорить Охотнику правду. А ведь она собиралась изображать невинную девчушку в стиле Скарлетт О'хары… Черт, что творит с ней этот парень!? И не нужно говорить о нежданно проснувшейся совести — врать Долл научилась почти одновременно с тем, как научилась говорить, и чувства вины по этому поводу никогда не ощущала.
Предпочтя отложить неприятные размышления на более подходящее время, Долл направилась к собственной двери.
Оказавшись подле нее, девушка радостно взвизгнула — на пороге лежала сумочка, которую блондинка уже считала навек потерянной… Но страшная мысль вспыхнула в голове Долл — кто мог подбросить ее. Только… да, Алекс, черт его побери! Чувство опасности (и неприязни) боролись с желанием вернуть свою вещь, правда, не долго. Сумочка от Prada, стоимость которой обозначалась трехзначным числом, была слишком дорога (в прямом и переносном смыслах) Долл, чтобы выкинуть ее из-за смутных опасений. Решительно захватив тонкую лямочку, вампиресса тут же нырнула в ее нутро, проверяя все ли на месте. Как ни странно, вещи оставались нетронутыми, кроме одной…
Проклятый крестик! Не стоило забирать его… тем более у мертвой… убитой девчушки. Может, и к лучшему, что Алекс забрал его. Вот только… еще ни один поступок вампира не принес девушке ничего хорошего!
Антон наблюдал за происходящим молча: то ли не считал необходимым вмешиваться, то ли был слишком погружен в собственные мысли. Очнулся от оцепенения он только в тот момент, когда дверь квартиры отворилась.
Жилище вампирессы выглядело так, будто сошло со страниц дорого дизайнерского журнала — ну знаете, безупречные комнаты, где все выглядит результатом кропотливого подбора: каждая деталь интерьера идеально подходит ко всем остальным. Все было выполнено в трех цветах с небольшими вариациями: алый, пурпурный и белый. Несмотря на единую цветовую гамму, кое-что все же контрастировало друг с другом. "Легкие" стеклянные столики и полки, а также пушистые, напоминающие облака, ковры шли в разрез с тяжелыми портьерами, плотно закрывающими все, без исключения окна. Впрочем, несложно было сообразить, что тяжеловесные шторы являются более поздним приобретением, связанным, вероятней всего, с превращением Долл в вампира. Всему Красному Роду свет не доставляет удовольствия; большинство каинитов стараются оборудовать свое жилье так, чтобы солнце не заглядывало в него.
Однако несмотря на всю свою безукоризненность, квартире Долл чего-то не хватало… Скорее всего — жизни. Это место выглядело почти совершенным, но совершенство это было подобно мраморной гробнице — прекрасно, дорого, безжизненно. Сложно было понять, в чем это проявлялось. В комнатах было полно милых безделушек, на полках стояли книги и журналы, на специальных стойках — диски с музыкой и фильмами. Более того, холодильник вампирессы был доверху забит разнообразной снедью (причем человеческой). Долл регулярно закупала в продовольственном магазине все самое лучшее, и так же регулярно выкидывала на помойку еду, к которой даже не прикасалась. Только иногда она позволяла себе выпить бокал дорого вина, наслаждаясь до боли реалистичными ощущениями: жаркий свет солнца на коже, прикосновение мягких листьев к рукам, солоноватый ветер, нежданно подувший с моря и принесший столь долгожданную прохладу… Вряд ли ей когда-нибудь доведется испытать подобное наяву. Посещать южные районы Италии или Франции не входило в планы вампирессы; а уж возможности провести день на винограднике под обжигающим солнцем она точно была лишена. В Чикаго Долл еще худо-бедно могла передвигаться днем, закрывая при этом глаза специальными очками (с полностью закрашенными стеклами; яркий свет все равно делал зрение вампира практически бесполезным, оставалось полагаться на слух и особое видение детей ночи) и, стараясь держаться тени.