Первая молнии разлилась по чернильному небу, на мгновение осветив темный урбанистический город. Раздался первый глухой раскат грома, но в ушах Флай он прозвенел звоном колоколов. Ей хотелось взлететь — растворится в энергии небес. Хотелось раствориться, чтобы ушли последние отголоски боли. Иногда, уходить — это все, что остается, если жизнь не приносит и не может приносить радости, если безмолвное отчаяние стало твои вечным спутником. И она уйдет навстречу своему дракону, и их души вновь станут едиными.
Но это будет еще не сегодня. Сегодня Стрекоза лишь любуется молнией, но не спешит взлететь к ней навстречу. Гореть — это совсем не больно. Ты просто растворишься в огне, станешь огнем…
Глава 20. То ли девочка, то ли наважденье
Антон смотрел на равнодушное фарфоровое личико, в голубые глаза, в которых сверкали отголоски молний. Он пытался разгадать их тайну, но никак не мог понять, что на самом деле творится в сердце куклы. Долл сидела на подоконнике, прислонившись к ледяному стеклу, но взгляд ее все время украдкой возвращался к семарглу.
— О чем думаешь? — спросила она, наконец, не выдержав молчания. Потому что, кажется, у девушки неожиданно проснулось чувство вины и активней всего оно было в тишине.
— Я как раз гадаю, о чем можешь размышлять ты сейчас?
Загадочная полуулыбка мелькнула на губах вампирессы. Но отвечать она не торопилась, теребя свои светлые волосы, то пытаясь одной рукой заплести в косу, то просто накручивая локон на палец.
В конце концов, она уставилась в грозовую темень застеколья и только спрятав свои глаза, заговорила.
— Ты не знаешь, почему мне не получается врать тебе, правда вольно-невольно срывается с языка?
— В смысле? — удивился Охотник.
Девушка негромко вздохнула, поражаясь его непонятливости.
— В прямом. Я умею врать, но с тобой у меня абсолютное не получается это делать. Так что, это тоже часть мистических способностей семаргла?
— А о таком понятии как совесть ты, Долл, не задумывалась?
Блондинка насмешливо фыркнула и помотала головой.
— Ну уж нет, я скорей поверю в твой особый дар. Этакий магический "детектор лжи"…
— Бред…
— Ага, полный.
— Я все-таки не понимаю, почему ты так упорно пытаешься казаться хуже, чем есть? Антон попытался вновь поймать взгляд глаз цвета электричества, но безуспешно: Долл упрямо отворачивалась к окну. Тем не менее, ответила сразу и вполне охотно.
— Я не пытаюсь никем казаться, Антон. Просто люди на самом деле никогда не бывают такими, какими их представляют окружающие…
— Ты сейчас о себе говоришь?
— И о себе тоже, — согласилась вампиресса, — Кстати, я абсолютно не вписываюсь в те штампы, которых на меня понавесили. Я вовсе не стандартная безмозглая блондинка, обожающая розовый цвет, настольная книга которой "Cosmopolitan". Нет, честно. Я ненавижу розовый, и хотя мне нравится модная одежда и вечеринки, я люблю читать… про любовь к хард-року ты уже знаешь… знаю пять языков… Только не думай, что я хвастаюсь.
Антон покачал головой.
— А я так и не думаю. Кстати, твоя любимая книга?..
— Оскар Уайльд. "Портрет Дориана Грея", — не задумывалась ни секунды Долл, — Но мне также нравятся другие авторы… Я родилась в России и читала многих русских писателей: Толстой, Лермонтов, Достоевский, Пушкин…
— Ты не перестаешь меня удивлять.
— Я знаю, — неожиданно девушка издала невнятный шипящий звук, по ее телу пробежала зябкая дрожь, и Долл крепко обхватила себя руками.
Антон тут же подлетел к ней.
— Что с тобой? — встревожено спросил он.
Долл соскочила с подоконника и отошла вглубь комнаты, подальше от чересчур заботливого Антона. Она подошла к дверцам платяного шкафа и вытащила оттуда теплое одеяло. Усевшись на диван, девушка плотно укуталась в него.
— Я в порядке, — твердо сказала она, хотя все еще продолжала вздрагивать.
— А говорила, что не можешь врать! — возмутился Антон, — Лера…
— Я в порядке! — повторила она, и улыбнулась слабой и печальной улыбкой, — Я просто умираю.
Семаргл вновь подошел ближе к ней и начал говорить горячо и убежденно.
— Ты не должна сдаваться! Долл, нужно бороться и вместе у нас все получится. Главное, не теряй надежду!