Мистер Торн обхватил ее за плечо.
– Все хорошо, – тут же поправилась она, подавив в себе боль и сделав вид, что все в порядке. – Я просто не ожидала, что ограничивать силу так неприятно.
Он растерянно на нее взглянул.
– Мне жаль, что пришлось пойти на такие меры.
Эмили покачала головой.
– Не снимай его, пока не будешь сама к этому готова. Он способен накапливать магию, но если ты с ней не справишься, сила стихии может тебя убить.
– А ее? – вдруг осенило ведьмочку. – Если накопится достаточно, сможет ли она убить королеву?
Магистру определенно не понравился этот вопрос. Да я и сам был готов отругать ее за такие мысли.
– Я не думал об этом, но предположу, что этого будет недостаточно. Ее проклятье куда более древнее и сложное...
Она кивнула головой, но кажется, не поверила его словам. Магистр обошел стол и уселся в кресло, напротив нее.
– Для всех ты маг воды-полукровка. Я научу тебя выстраивать ментальную структуру заклинания этой стихии, но это непросто. Ты все еще уверена, что хочешь выбрать боевую магию? Может, рассмотришь факультет целителей? Или...
– Нет, я уверена! – перебила она его. – Я не смогу прятаться от нее вечно. Когда-нибудь мы с ней встретимся, и я хочу быть к этому готова. Я не боюсь трудностей, мистер Торн. Я обязана справиться!
Ректор внимательно изучил ее лицо. Упорство. Упрямость. В этом вся она... Даже не смотря на ограниченные способности, она смогла достичь таких результатов. Нужна невероятная концентрация, чтобы сплести мысленное заклинание, ведь в большинстве случаев наступает магическое истощение, и после трех выгораний от такого рода обучения маги сами спешат отказаться. Порой нужны десятилетия, чтобы овладеть даже самой простой структурой. Сколько же истощений ей пришлось перенести?
– Что ж, раз ты уже решила, то я не стану тебя переубеждать, – заключил он, и воспоминание изменилось.
Я был здесь же, в кабинете ректора. Только Эмили теперь стояла возле окна и смотрела на падающие хлопья снега. Магистр сидел за столом и делал записи, поэтому какое-то время была тишина.
– Эмили, уже прошло пол года с начала обучения в академии, но у тебя не появилось ни одного друга, – он отложил перо и перевел взгляд на девушку возле окна. – А на прошлой неделе мне доложили, что ты наслала облысение на молодого человека, который лишь хотел пригласить тебя на свидание. ...У меня сложилось такое впечатление, что ты намеренно отталкиваешь всех от себя. Но я не могу понять почему?
Она даже не повернулась.
– Один человек, который пытался мне помочь, умер. Я не могу позволить случиться этому вновь. Они не понимают, что со мной опасно... И я не смогу обманывать того, кто предложит мне дружбу. Это будет не честно. Пусть лучше считают меня странной и держатся как можно дальше.
– Я понимаю, что тот человек был дорог тебе. Но ты думаешь, что он хотел, чтобы ты сейчас осталась одна?
Она оторвала взгляд от окна и перевела на ректора.
– Разве вы позвали меня не для того, чтобы отчитать о взорванном классе зельеварения, а не обсуждать отсутствие личной жизни?
– Безусловно, так. Но я хочу получить от тебя честный ответ. Ты, действительно, хочешь остаться одна? – поправил он свои очки на носу.
Эмили отвела взгляд и снова посмотрела в окно.
– Конечно, не хочу... – тихо прошептала она.
– А если появится человек, которого ты полюбишь?
– Она убила его, потому что я любила его!
– Ты боишься, Эмили. И хочешь защитить свое сердце. Но так ты лишь сама закрываешь его от окружающих. Ты сама позволяешь холоду взять верх.
– Это не так! – воскликнула она, ударив кулаком по подоконнику. Под ее рукой образовался слой льда. И она закусила губу, пытаясь совладать с чувствами, которые бушевали сейчас внутри нее.
– Я знаю, ты добрая девочка, – спокойно продолжил магистр. – Я видел, как ты трепетно относишься к этому миру. Ты бы не хотела причинить кому-то вред и тем более приблизить к смерти. Но не всегда твои представления могут совпадать с тем, чего желает другой человек. Позволь людям самим решать, что делать с этим знанием. Если одна дверь закрылась, то открылось множество других. Тебе лишь нужно сделать шаг.