Ее глаза заискрились.
– А она мне нравится! – заявила она, посмотрев на Рендила.
– Ланариль, держи себя в рамках приличия, – укорил ее отец.
– Да ладно, пап, мы подружимся, – бросила быстрый взгляд на отца и снова повернулась ко мне. – Давай я покажу тебе замок!
Я такому предложению была невероятно рада, ведь мне безумно хотелось все увидеть. Вряд ли Рендил устроит мне подробное знакомство с местностью, а тут легко можно переложить эту задачу на двоюродную сестру. Я перевела взгляд на своего спутника, дождавшись утвердительного кивка.
Лана победоносно обвила меня за руку и потянула за собой в сторону, начав рассказывать про те или иные залы замка. Я внимательно слушала, впитывая информацию. На мои многочисленные вопросы она отвечала с большой охотой, и ее звонкий голосок почти не утихал.
На дочери главы драконов платье струилось до самого пола, и при ходьбе она шуршала своим подолом. Но это был приятный звук, словно шелест листьев. И цвет зеленый ей очень шел.
Выйдя на площадку, наверху одной из башен, я не смогла оторвать взгляда от открывшегося вида. Перед замком тянулась равнина зеленого леса, где вдалеке виднелись островки красной черепицы многочисленных построек. По правую и левую сторону от скал можно было заметить еще несколько замков, значительно меньших по размеру. Лана поведала, что на этой условной границе тянется еще тридцать четыре родовых поместья их клана.
– ...А когда дракону приходит время умирать, он улетает в скалы и превращается в камень. Так мы возрождаемся, становясь единым целым с природой. Это большая честь – удостоиться такой смерти. И все эти горы созданы из костей наших предков, – в восхищении произнесла она, и я с небывалой завороженностью посмотрела на это великое творение. Сколько же их здесь было! А ведь драконы одни из самых первых обитателей!
– Раньше драконы жили за той грядой, – продолжила она, указав пальцем куда-то вдаль. – Но затем нас стало слишком мало, и пришлось перебраться на приграничье, смешав нашу кровь с человеческой. Тогда детенышей стало рождаться еще меньше. К тому же, не во всех пробуждалась драконья кровь.
– А когда происходит пробуждение? – поинтересовалась я.
– Как правило, мальчики впервые перекидываются в дракона в возрасте пяти лет, – пояснила она. – Они более агрессивны, поэтому и кровь пробуждается раньше. У девочек это происходит к одиннадцати годам, но чаще вовсе не происходит превращений.
– А у тебя? – спросила я. Сомнений в том, что она перевоплощалась, у меня не было, потому что я отчетливо чувствовала в ней такую же горячую энергетику, как у Рендила. Она дракон.
– Слишком поздно, – вздохнула она. – На самом деле, все думали, что я уже никогда и не стану драконом. Это произошло в пятнадцать, два года назад. Я тогда очень разозлилась на отца. Он сообщил, что собирается выдать меня замуж за Франка, этого толстого гадкого мальчишку, который даже младше меня на год! – фыркнула она. – Тогда я впервые и перекинулась, – потом усмехнулась, видимо вспомнив приятные моменты, – чуть не загрызла этого несостоявшегося женишка! Он еле унес свои крылья! ...А вот потом, было самое сложное. Первое превращение очень болезненное. Я три дня не могла вернуться в человеческий облик... Я ведь тогда впервые пробудила пламя, и моя аура была нестабильна, поэтому все это время провела в горах, пытаясь найти новое равновесие. К счастью, Рендил был рядом. Он успокаивал меня, учил охотиться, чувствовать огонь и управлять им. Лишь после этого мне удалось вернуться.
Ее волосы сверкнули в лучах выглянувшего из-за облака солнца, и я залюбовалась этим оттенком.
– Отец очень обрадовался, что я пробудилась, ведь моя мать была человеком. Увы, она умерла сразу после моего рождения. Выносить детеныша дракона крайне тяжело для обычного человека. Если бы она была магом... – Лана на миг глубоко вздохнула. – Поэтому мой шанс стать драконом был крайне невелик. К тому же, девочек рождается слишком мало. И если уж рождаются, то помолвки с драконом уже не избежать. Ибо женщины нашего клана отличаются хорошей выносливостью и способны выносить не одного детеныша, даже если они сами не пробудили в себе драконью кровь.
– А что стало с Франком?
– О, – протянула она, улыбнувшись, – этот гоблин пузатый нажаловался родителям, что я сущий монстр! Они тут же разорвали помолку. Правда, теперь не повезло бедной малышке Милли, с которой их обручили. Ей еще только три года, а вопрос с супружеством уже решен. Несправедливо это! Нас с детства лишают права на любовь! Да и через год мой вопрос о замужестве снова поднимут.