Наездники спешились, Игорь сердечно поздоровался с Федей, а я закатила глаза, увидев Алика.
– Неужели это Аглая?! – с театральным удивлением ахнул Игорь Владимирович и поспешил ко мне. – Как же выросла наша малышка! А до чего красива!
– Здравствуйте, Игорь Владимирович! – широко улыбнулась я, принимая объятия.
– Сколько тебе уже лет, девочка? – еще шире улыбнулся он.
– Через пару недель шестнадцать, – скромно ответила я.
Алик издал странный звук, похожий на хрюканье. Натуральная свинья.
– Погляди, Олег, какая красавица!
Видимо, родня звала его Олегом. Мне же тем временем захотелось провалиться сквозь землю.
– На мой взгляд, Элла куда привлекательнее… – заявил этот урод, поглаживая продолговатую мордочку своей золотистой кобылы.
Игорь Владимирович бросил на него негодующий взгляд и сменил тему.
– Мы вот своих лошадок выгуливаем. Аглая, помнишь, ты каталась на Уильяме позапрошлым летом?
– Было дело…
Господи, когда же этот разговор закончится и мы благополучно унесем ноги с поля? Я посмотрела на Федю, он с восторгом разглядывал лошадей. Размышляя, какой лучше подать ему сигнал бегства, я начала покашливать. Примерно на десятый раз Федя все же обратил на меня внимание.
– Гайка, ты в порядке? Подавилась?
Я нахмурилась и сдержала порыв хлопнуть себя рукой по лбу.
– А чего бы тебе не прокатиться сейчас? – предложил Титов.
– Я не…
– Да она свалится через метр, – хмыкнул Алик.
– Не имею ничего против, – тут же исправилась я и уверенным шагом устремилась к жеребцу.
– Федь, может, заглянешь пока ко мне?
– Конечно!
Чтобы Федя упустил возможность выпить дорогого виски? Ни за что. А мне теперь отдуваться. Предатель.
– Ты оставишь меня на растерзание этого придурка? – прошипела я, склонившись к Феде.
– Да ладно тебе, Гайка, неделю в заточении просидела, развейся!
Проклиная его про себя, я уселась в седло. С Федей мы еще поговорим. «Развейся!» Забыла сообщить об одном обстоятельстве: я совершенно не умела общаться с парнями. С друзьями – да, но все мои друзья когда‐то были мальчишками, с которыми мы росли бок о бок. Мы, в конце концов, в возрасте пяти лет купались голышом во Вшивке! Конечно, мы были близки и друг для друга бесполы! За исключением Милены и Андрея…
– У тебя руки в уздечке запутались? – вернул меня в реальность голос Алика.
Хоть картину с него пиши. Алик вальяжно развалился в седле и с откровенной усмешкой разглядывал меня зелеными глазами. Золотистые крапинки в них сверкали, словно настоящий металл. Я фыркнула подобно кобыле и тряхнула уздечкой. Уильям слегка ускорил шаг.
– Значит, это твой дом? – спросил Алик, когда его лошадь поравнялась с моей.
– Да, один из, – ответила я.
– А второй?..
– На другой стороне.
– А я живу…
– Я знаю, где живет Игорь Владимирович, – прервала я.
– Ты напоминаешь мне крапиву, – вдруг выдал он.
– Определись все‐таки, кобыла или крапива? – усмехнулась я.
– Как ты посмела оскорбить Эллу подобным сравнением?! – с трудом сдерживая смех, воскликнул он.
Меня было трудно задеть оскорблениями такого рода. Я ведь росла с Вовой и Андреем, а уж они как только меня не честили. Дома дед называл меня дерьмом всякий раз, когда я вела себя не по его инструкциям. Так что если этот полудурок намеревался меня обидеть – не вышло.
– Прошу прощения, Элла, – обратилась я к лошади. – Так почему крапива?
– Если до тебя дотронуться, ты обожжешь. Но в целом очень полезна, если уметь с тобой обращаться, – объяснил он.
– Какое умозаключение! Ни за что бы не догадалась, что тебе известны свойства крапивы.
Алик дернул уздечку, расстояние между нашими лошадьми сократилось, и я внезапно для себя растерялась и опустила взгляд.
– На что это ты намекаешь? – угрожающе спросил он.
– Да так, ни на что, – отмахнулась я. – Как тебе русский твистер?
– Дурацкая, но веселая игра. То, что нужно для компании, – уже мягче ответил он.
А голос у него был… низкий и звучал так, словно эхом отдавался от стен, как если бы мы говорили в погребе. Мне эта прогулка казалась жутко неловкой, и я нежно хлопнула ногами по бокам коня, чтобы он перешел на бег. Мы ненадолго оторвались от Алика.
Поле – мое самое любимое место. Оно представляется мне страной фей, нимф или секретным местом лепреконов – тем, где начинается радуга. Невысокая трава укрывала землю зеленым покрывалом, горизонт ровной полосой отделял поле от чистейшего голубого неба. Казалось, если устремиться за горизонт, можно переступить черту реального мира. Туда я и направила коня. Ветер развевал мои пепельные волосы, а я наслаждалась прохладой, ненадолго спасавшей от палящего солнца.