Сердце Льва (СИ)

Перед сном Ольга прослушала свои записи, сделала несколько заметок в блокнот и поняла, что материала набралось намного больше, чем требуется для одной информационной статьи, ради которой её сюда послали.

–

Всё бы хорошо, да вот информашки и не получится. Проблемная статья, – пожалуйста, памфлет – целых три, фельетон, – как нечего делать. Завтра поговорю с Василём. Узнаю, как он всё это понимает, и назад.

С этими мыслями корреспондент заснула сном труженика, исполнившего свой долг.

ДРУЗЬЯ-КОМПАНЬОНЫ

На репетицию КВН пришли всего трое. Вадим сам явился сюда по привычке. Какая-то кошка пробежала по его интересам. После сдачи диплома всё стало серым и не вызывало присущего ему «энтузязизма». Но этот самый «энтузязизм» перекочевал от него к его дражайшей супруге.

–

Вадь, а Вадь, – Роза старалась пробудить, раскачать его энергию. – Ну, давай, пожалуйста, повторим наш номер с чечёткой.

–

Подожди, сейчас придут остальные – начнём репетировать.

–

Сядь, Розочка, – подал голос развалившийся на крышке рояля Кроха. – Не буди вулкан, извергнется – мало не покажется.

Этот Кроха был парнем шустрым. Нет, он не ёрзал, не вертелся волчком, но всегда был, как говорится, «в нужное время в нужном месте» и, что самое ценное, с нужным словом. Он мог долго быть незаметным, а в итоге оказывался в центре событий. Они с Вадимом не то чтобы дружили, – скорее, соперничали. И на курсе, и здесь, в КВНе, оба считались лидерами. Только Вадим был коронованным, а Кроха – необходимым.

-

Кроха! – позвал Вадим. – Ты в «Монополию» играешь?

–

Угу, – отозвался тот.

–

Хочешь, продам тебе преуспевающий бизнес?

–

А чем платить?

–

Дружбой.

–

Давай. Сколько взвесить?

–

Чего?

–

Дружбы.

–

Да так, на ближайшие пару лет.

–

Согласен. Грузи.

–

Я серьёзно.

–

И я.

–

Понимаешь, я тут, сдуру, кооператив открыл. Классный. Можно заниматься всем, что не запрещено. Сегодня и печать изготовил. Завтра пойду счёт открывать. А на фига мне это, пока ума не приложу.

–

А он может заниматься международной торговлей?

–

Кооператив? Конечно. Даже защитными средствами обороны. Я же говорю – всем, что не запрещено законом.

–

Так, значит, и оружием торговать можно?

–

Только оборонительным.

–

Угу. Ракетами среднего радиуса действия для защиты склада от ночных грабителей. Я понимаю.

–

Слушай. У тебя роликовые коньки есть?

–

Где-то валяются.

–

Вот. И у меня есть, и у Розы. А перед нашим домом – хорошо асфальтированная площадка. По ней никто не ходит, потому что она далеко и от дома, и от дороги. Как раз посередине. А рядом проходят аллеи. На этих аллеях скамейки, тень от деревьев. А площадка пустая. Да ещё и огороженная. Хорошо бы на ней платный каток устроить. Коньки будем напрокат давать. Малышей и увальней учить кататься. Зимой каток зальём. А?

–

Нужно ещё две будки сколотить.

–

Зачем?

–

Одну для кассы. Внутри обить бронёй, чтобы не ограбили.

–

А вторую?

–

Это будет сопутствующий бизнес.

–

Какой?

-

Платный туалет. Для тех, кто первый раз на коньки становится. Они ведь со страху могут и обделаться, а тут – сервис. Можно с подогревом зимой и в ночное время суток.

–

Ну, покупаешь?

–

В Чехии идёт дикий обвал валюты. Он намного опережает нашу инфляцию. Если сейчас заключить договор на поставку чешского товара в долларах, а оплатить потом, то прибыль будет как с двух разных сделок с валютой. Прибыль из разности падения курсов и разности цен. А на Украине сейчас перепроизводство сахара, угля и металла. А в Баку стоят резервуары, полные мазута.

–

Во! Ты уже готов к бурной деятельности. Покупаешь?

–

Давай. Но только при условии.

–

Каком?

–

Выбей кредит на этот кооператив. Я так думаю, что много не надо. Так, для начала, мелочь – порядка десяти миллионов долларов.

–

Ну, у тебя и размах! Вот поставишь свой туалет, заработаешь начальный капитал, поедешь к чехам, купишь их товар, продашь в Украину, Баку, Рио-де-Жанейро. Всё, мой друг, надо начинать с горшка.

–

Как знаешь. Не хочешь давать кредит, – не продашь и свой кооператив. Посидишь, насмотришься на свой Устав, печать и пустой счёт. До тех пор, пока не придёт ОБХСС. А там Сибирь, Урал и Нарьян-Мар. А почему? Потому что поленился дать кредит другу – не поверил. Ты только учти, – Кроха сел на крышку рояля, – я тебе посылки слать не буду. Я против злостных нарушителей финансовой дисциплины. – Кроха забрался ногами на крышку рояля и в патетике выдал: – Позор расхитителям народного добра!

–

Ты прав, мой дорогой Кроха. Тебе на этом броневичке только кепки и бородки не хватает. А так и ростом вышел, и революционного порыва в тебе вполне достаточно. Слушай, может, ты в политику подашься? Там сейчас можно и беспартийным. А?

–

А шо-о-о! Я пойду в политику, ты – в бизнес. Я буду лоббировать твои интересы. Ты будешь финансировать мои избирательные компании. Я проталкиваю твои проекты на уровень национальных. Ты делишься частью акций этих проектов с моими родителями. Я остаюсь честным и

неподкупным политиком. Ты становишься членом клуба мультимиллиардеров. А?

–

Ты лживый политикан! – Вадим скорчил брезгливую мину. – Мне противно находиться в твоём обществе. Ты высосал весь бюджет страны, для того чтобы поиметь дивиденды с акций всенародных строек.

–

Зато Советский Союз провёл тоннель по дну Байкала и соединил Камчатку с Москвой прямым метрополитеном. ТеперьсоздаётсяновыйпроектметроотКамчаткидоСеверного полюса. Скоро москвичи смогут летом вести фотоохоту на белых медведей, поскольку, по моему гуманитарному законопроекту, отстрел белых мишек запрещён.

Скорбным трагическим голосом Роза возвестила:

–

Порвалась связь времён!

–

Бедный Вадя! – в тон ей возвестил коленопреклонённый Кроха.

–

Бедный Кроха! – взвыл, воздев руки, Вадим.

–

Занавес, – резюмировала Роза.

ВОЛШЕБНАЯ ПРОГУЛКА

Коренная москвичка умела быть и пуританкой, но ей больше нравился небрежно-барский стиль и в одежде, и в общении. Кроме того, увлечение туризмом приучило её не тратить драгоценного времени на «причипуривания».

–

Нам собраться – только подпоясаться! – любила повторять Ольга.

Утром она хотела подойти к дому Василия Степановича пораньше, чтоб не заставлять себя ждать. Но именно сегодня на неё по непонятной причине напало желание «причипуриться». В итоге, когда московская барышня, наконец, приготовилась выйти, дверь открылась, и на пороге появился сам Василий Степанович.

–

Доброе утро, Василий Степанович! – тоном гостеприимной хозяйки поздоровалась Ольга, ничем не выдав, что не ожидала его прихода. – Посидим здесь?

–

Добрый день! По мне – так лучше на воздухе.

–

Тогда командуйте – куда идём?

–

Я бы пошёл в рощу.

–

Значит, идём в рощу.

Василю очень понравилась эта манера свободного

общения. Ему нравилось, что она не скрывает своих эмоций и, в то же время, умеет ими владеть.

–

Ну, чем вы меня сегодня будете удивлять?

–

Не знаю!

–

Вы обещали научить меня чему-нибудь.

–

Ну, научить – это надо подумать, чему учить и как учить. А вот рассказать Вам кое-что, – после слова «рассказать» журналистский рефлекс сработал, и Ольга достала микрофон, – мне даже хотелось бы.

–

Рассказывайте.

–

О бабе Груне помнит всё село. Она обучила меня заговорам, свойствам трав, плодов, приёмам приготовления смесей и ощущениям нарушений в организме. Научила видеть и диагностировать ауру. Это была великая женщина. Я бы очень хотел, чтобы её помнили.