Сердце Льва (СИ)

–

Конечно. Открой ворота и пусть въезжает.

Хозяйка разместила гостей по комнатам и спустилась

на кухню.

–

Я тебя сто лет не видела. Рассказывай, как ты? Что нового? Твои всё ещё в Сухуми?

–

Только родители. Семья брата переехала в Тбилиси. Там её родители, родственники. Купили квартиру.

–

А где твоя сестричка Мириам?

–

На твоей исторической родине.

–

Как?

–

Просто. Вышла замуж за посла Израиля и умотала.

–

Вот молодец! Она такая тихая, скромная. Я всё детство её жалела. Ты всегда ею командовала.

–

Зюзя она!

–

Ага. Зато ты у нас… Поэтому до сих пор в девках ходишь.

–

Ой, не сглазь … – вырвалось у Тамары.

–

Да? Ну, ну, рассказывай. Хотела бы я посмотреть на того, кому ты готова сдаться.

–

Придёт время, увидишь.

–

Когда?

–

Когда придёт время. А твои родители где?

–

В Ашдоде. Есть такой город на побережье Израиля.

–

И Девины родители там?

–

Да. А его сестра с мужем в Дрездене. Там у него родня. Раскидало нас.

–

Ну, и что от них слышно? Устроились?

–

Да. Слава Богу! Правда, говорят, что эмиграция совсем не похожа на туризм. Работают. Все не по специальности. Столько лет учёбы и опыт работы – коту под хвост!

–

Да. Я вот не представляю, как можно уехать в чужую

страну. Здесь всё своё. Уже сколько лет я в Кутаиси, а всё в Сухуми тянет. Там детство наше.

–

Да. Детство. Когда я долго не вижу тебя, то мне кажется, что этого детства и не было. Зато когда ты появляешься, – это праздник. Здесь только мы двое с тобой – из нашего детства. Ни родителей, ни братьев, ни сестёр. Ты у меня самая родная!

–

И ты! – подруги обнялись и даже прослезились.

–

А меня кто обнимать будет? – в дверях стоял хозяин дома. – Муж домой пришёл, а жена обнимается.

–

Деви! Дорогой! Тамрико нам гостей привела.

–

Хорошо. Почему не вижу? Только какая-то фашистская машина во дворе. Я подумал, что уже немцы в городе.

–

Гости сейчас отдыхают. Накроем стол, позовём гостей.

–

Тогда я приведу себя в порядок и принесу вина.

–

Давай, дорогой!

Леван был, что называется «в ударе». Сегодня его день! Леночка больше не больная … Это такая сказка! Трудно поверить, но победа уже зафиксирована диагнозом … его Тамары. Его Тамрико! И это тоже сказка. Она действовала на Льва, как красное полотнище на быка. Он не чувствовал усталости и не представлял себе, что в мире есть непреодолимые преграды. Сегодня ему было всё по плечу. Сегодня его день!

Мишка вдруг стал мягким и пушистым, как ласковый котёнок. Когда Лев ему признался, что доктор Васадзе – его мечта, Мишка чуть не заплакал от счастья. Он так сдерживал себя! Он так старался не выдать своих чувств к Леночке! А теперь Миша счастлив – его ангелочек свободен! Он так рад, что можно уже не опасаться обидеть друга, можно ему рассказать, как он любит Леночку! Миша забыл всё на свете и радостно ухаживал за своей мечтой.

Леночка вдруг поняла: она не больная, которую все жалеют, а любимая и желанная. Окутанная вниманием и любовью такого огромного и ласкового красавца, она впервые почувствовала свою значимость и с неприкрытым удовольствием стала делать то, что раньше не смела позволить себе. Она стала привередничать, капризничать, надувать губки и радоваться от того, что её кокетство доставляет огромному Мишке радость и ощущение сбывающегося счастья.

Только Натали Арье… В образовавшейся пустоте одиночества она исходила физической болью из-за того, что

её идеал, её единственная в этом мире осязаемая победа, радость, смысл жизни – прямо на её глазах бросает свою судьбу великого гения на плаху любви к дьявольски хитрой, жёсткой и эгоистичной, однако царственно красивой Тамар.

Эта боль мешала ей разделить радостный триумф внучатого племянника.

О, если бы Тамар была: лет, ну, пусть, двадцати, наивной и приветливой, доброй и самоотверженной, самозабвенно влюблённой!..

Натали разрывала свою душу на части. Такого приступа душевной боли она не испытывала со времён юности!

–

Леван! – наконец, она решилась прервать его. – Я устала. Проводи меня. – И обратилась к хозяевам: – Пойду, прилягу.

Хозяева проводили её с почестями и благодарностью. Леван взял свою дорогую Иму под руку, и они поднялись в спальню.

–

Радость моя! – заранее ощущая бессилие этой попытки, обратилась старая женщина к юноше. – Я понимаю, что перед такой красотой мужчина не может устоять. Но у тебя жизнь только начинается. Ты должен получить образование. Возможно, придется поездить по свету, чтобы стать настоящим мэтром своего дела. Тебе нельзя так самозабвенно влюбляться. Это тяжёлый груз на шее. Он может потащить тебя на дно.

–

Има! Сколько раз ты влюблялась не самозабвенно? А? Ты кого и от чего хочешь оградить? Спокойной ночи! – он поцеловал свою Имулю, открыл дверь, повернулся и, расплывшись в улыбке, добавил: – Сегодня мы с тобой победители!

Когда он спустился, Миша с Леночкой сидели в саду на скамейке у мангала, а хозяева дома прощались с Тамарой.

–

Мы тебя проводим, – говорила Софико, – Деви, переоденься, и мы …

–

Не беспокойтесь, дорогая Софико. И господин Деви

сегодня устал от работы и от нас всех. Я провожу доктора Тамару.

–

Я и сама дойду…

–

Нет, доктор, пойдёмте! Пациента надо слушать, – он отворил калитку.

–

Вот Вам ключ, – Деви достал из кармана брелок с ключами и снял один, – мы сейчас ворота запрём.

–

Благодарю за доверие. Спокойной ночи! – Лев подал руку своей Тамрико, и за ними закрылась калитка.

Софико с Деви, обнявшись, пошли к дому.

Леночка, увидев их, с сожалением посмотрела на Мишку, которому показалось, что она сказала с обидой: «Вот. Не успел». Он разинул рот и, возможно, долго стоял бы в таком положении, но Леночка зашевелила губками:

–

Я пойду спать. Тётя Ната не заснёт, пока я не лягу.

Она отняла из его лапы свою ладошку. Ошарашенный

Мишка поплёлся за ней. Возле двери спальни она обернулась и уставила на него строгий взгляд:

–

Ты куда?.. Ваша спальня там.

–

Спокойной ночи! – кивнул он и остался на месте.

–

Спокойной ночи! Иди.

Мишка повернулся и пошёл.

«      »

Через неделю после отъезда Имы Леван с Мишей снова сидели в кабинете Тамары Георгиевны Васадзе. Доктор в это время делала Леночке операцию по удалению доброкачественной опухоли. Когда они остались одни в этом белом, как медицинский халат, кабинете, Мишка сидел за столом, обхватив голову руками, а Лев вольготно развалился на кушетке.

–

Михо! – нарушил затянувшуюся тишину Лева.

–

У-у-у! – заурчал в ответ Мишка.

–

Чего урчишь?

–

Ей сейчас, наверное, очень больно.

–

^Да

.

–

Лучше бы мне было больно.

–

Нет, Михо-джан! Женщина никогда не отдаст свою боль мужчине. Вот всё, что хочешь, отдаст – себя, молодость,

красоту, жизнь, – боли своей ни за что не отдаст.

–

Это почему?

–

Есть такая притча. Женщины возмутились: «Почему мы носим ребёнка, страдаем, потом рожаем с болью? Сделай, Господи, так, чтобы боли достались отцу. Это будет справедливо!» Бог внял мольбам. Вот она стала рожать, а муж приготовился переносить боль. Когда во время родов вдруг закричал от боли сосед, женщина взмолилась: «Господи, я лучше сама буду страдать»! Бог внял и этой мольбе.

–

Ты пошляк!

–

Не я – пошляк. Притча такая.

–

Это пошлый анекдот.

–

Теперь это называют анекдотом, а в древности люди страдали отсутствием чувства юмора и воспринимали анекдоты, как поучительные притчи. Угрюмый был народ. И ты сегодня угрюмый. А надо радоваться.

–

Чему?

–

Тому, что у вас будут детки в полосочку. Полоска белая, полоска чёрная. Нет. Полоска розовая, полоска … Слушай, ты какого цвета?