Так они всему и учились: бежать по пересеченной местности, укрываться от вражеского огня даже в чистом поле, не стрелять во все подряд и на ходу оценивать ситуацию. Со стороны, должно быть, выглядело очень странно - кадеты в комбинезонах пилотов бегают между скал и пепельных холмов с муляжами оружия и пригибаются, словно вокруг все пылает в кровавом аду битвы.
Ребятам каждый раз ставили различные задачи, от штурма укреплений потенциального противника, до эвакуации раненых из подбитого транспортника, потерпевшего крушение. Обычно кадетов делили на две команды – одна должна была выполнить задачу, а другая должна всеми силами этому мешать. Победить определялся либо когда заканчивалось время, либо когда одна из сторон оказывалась полностью уничтоженной.
Кадеты использовали оружие нелетального типа, стрелявшее пучками фотонов. От боли при попадании это не спасало - многочисленные датчики на броне отмечали места поражений и сигнализировали о возможном ранении разрядом тока. Только один из двухсот зарядов срабатывал концентрированным лазерным лучом, способным прожечь и броню, и самого кадета насквозь. Об этом им сообщили на первой тренировке как о «дополнительной мотивации» следовать изученной теории и применять на практике полученные навыки. Поэтому кадеты первое время шарахались от каждого разряда, пролетевшего рядом, но позже стали реагировать на них уже спокойнее, привыкая к противному трещащему звуку сгенерированного луча выстрела, рассекающего воздух всего лишь в нескольких сантиметрах от уха.
И здесь из-за должности взводного Лейну приходилось даже сложнее, чем остальным. Во время выполнения задания он отвечал не только за себя, но и за весь свой взвод. Как командиру, парню приходилось руководить действиями товарищей, отдавать приказы и координировать общее направление движения, следить, чтобы ребята не попали под огонь или же не вылезли куда не надо. На его коммуникаторе всегда отмечалось командное местоположение и общее состояние группы, отдельно отмечая раненых и выведенных из строя.
Сержант всегда внимательно контролировал результаты кадетов, умудряясь каким-то образом оказаться в нескольких местах одновременно и будто специально изводя подчиненных своим постоянным недовольством и колкими замечаниями. Хорригана тихо ненавидели всем курсом, искренне желая ему всего наихудшего.
Так дни превращались в недели, а недели в месяцы непрерывных тренировок, пока кадетов тщательно готовили к тому, чем им предстоит на настоящем поле боя. Единственными перерывами между изматывающими занятиями и постоянными лекциями оставались только часы отбоя, когда они отсыпались на металлических кроватях, стоящих чуть ли не вплотную друг к другу в небольших подземных казармах полигона. Впрочем, отдохнуть получалось не всегда.
Лейн так и не понял, каким чудом в казармы доставляли и сигареты, и явно паленый дешевый алкоголь, которые затем расходились среди кадетов. Лейн на это смотрел сквозь пальцы: своему взводу он сразу поставил условие, что пусть хоть отходы реакторов "Хунда" нюхают и смотрят галлюцинации, но к утру будут в форме. Курили в туалетах, где порой после особенно тяжкого дня стоял такой душок, что топор можно было повесить. А распитие очередной бутылки с мутной жидкостью без какой-либо этикетки превращалось чаще всего в самое запоминающееся событие всей недели. Все минусы таких развлечений становились очевидными только на рассвете, когда кадетов снова поднимали в пять часов утра по местному времени и выгоняли на утреннее построение. Больше посиделки после отбоя Лейну нравились тем, что к нему нередко присоединялась Саманта, у которой глотка, к тому же, оказалась крепче, чем у многих ребят.
Девушек здесь все же было меньше, чем представителей сильного пола, но пока что из-за этого никаких проблем не возникало. Лейн даже не знал, успели ли в каком-то из отрядов сформироваться парочки или нет, но сплетней об этом не ходило точно. Во всяком случае, среди тех, что он сам слышал. В его взводе романтических порывов тоже ни у кого не наблюдалось. Пожалуй, такое равнодушие было вызвано постоянной усталостью и, пожалуй, всеобщей открытостью. В казармах, где парни и девушки живут вместе, уединиться практически невозможно.