Майя оказалась на вершине одной из скал. Лепестки, перенесшие её в этот временной промежуток, растаяли, как утренний сон. Скалы, что окружали девушку, заблудились где-то в облаках. О голые голубовато-серые и чёрные склоны неистово бились бирюзовые волны древнего моря, безжалостно разбрасывая брызги и пену. От постоянной влаги тёмные камни то там, то тут покрылись густым зелёным мхом, словно шерстью какого-то невиданного чудовища. Горный пейзаж, средь которого очутилась Майя, казался диким и безжалостным, и одновременно необычайно прекрасным и завораживающим. Стоя на вершине, ей чудилось, как будто неведомая рука запеленала скалы, а заодно и её саму белой накидкой из неосязаемого «туманообразного» шифона. Майя чувствовала себя маленькой травинкой, мельчайшей белой песчинкой средь величественного монолита горных хрептов.
Над головой девушки пронеслось нечто, похожее на тень; такую тень она уже видела, там, - на подснежниковой поляне.
- Птица Тень, Птица Тень…- звучали отовсюду тоненькие серебристо – хрустальные голоса,- хватай её, фея! Скорее, скорее…
Майя, не успев понять, что происходит, подчинилась таинственным голосам; она подняла вверх руки, и ухватила это нечто. В её руке оказалась трепещущая, стремящаяся вырваться на волю, небольшая тучка, напоминающая перо гигантской птицы.
- Перо Птицы Тень, перо Птицы Тень…- вновь звенело со всех сторон.
- Чьи это голоса? Кто здесь? – недоумевала Майя.
- Мы тут, фея, мы тут…- отвечали таинственные собеседники,- береги перо, оно может сделать тебя невидимой.
Поблагодарив, своих неведомых помощников, девушка взмахнула волшебной палочкой.
… У Майи перехватило дух. Она стояла в прострации, не в силах вымолвить ни слова от увиденного. Миллионы серебристых голосов, что доносились отовсюду, принадлежали великому множеству лиловых колокольчиков. Звеня нежными цветочными граммофончиками, они разговаривали с девушкой. Колокольчики, словно парили над поверхностью скал, уходя корнями в невидимую глазом оболочку, окружающую горы. От этого поверхность скал казалась двойной: с одной стороны – каменной и холодной, с другой – эфемерной, и вопреки всему,- живой.
- Ого!..- восхищённо, произнесла Майя.
- Держи перо крепче, а то улетит! – прозвенели колокольчики.
- А почему вас не видно?
- Мы прячемся, прячемся…- эхом звучало со всех сторон.
- От кого?
- Олз нас убьёт!
- Олз?.. Кто это? Здесь ни кого нет.
- Олз – злой чародей, он нас уничтожит, он не любит цветы. Помоги нам, фея.
Майя подумала о том, что многие нуждаются в её помощи, а ведь она одна одинёшенька. Была бы Сирень жива, ей намного было бы легче. Майя, сражённая редкой природной красотой и заговорившись с новыми друзьями, на мгновение забыла о Гонимьсо, ведь именно из-за него она перенеслась в далёкое прошлое.
- Сирень?.. Какую Сирень ты вспомнила, свою подругу? Она жива, жива… там, в будущем,- прозвенели колокольчики.
- В будущем?.. Конечно, жива!- подумала Майя, не поняв того, о чём пытались сказать ей цветы,- а вы, что мысли слышите?
- Расскажите мне о том, где скрывается Гонимьсо?
- Какой Гонимьсо? Кто такой Гонимьсо? Здесь нет никакого Гонимьсо, есть Олз! Он злой, очень злой, прячься!
Майя повязала на своей тонкой шее, как галстук, перо Птицы Тень, и в одно мгновение, как и колокольчики, превратилась в невидимку. Она была восхищена тем, что не видела даже собственных рук и ног. «Надо спешить»- подумала Майя.
В это мгновение неведомая гигантская чёрная рука, появившаяся у подножья скал, начала безжалостно тасовать горы, будто карты. Затем принялась месить холодные тёмные камни, казавшиеся вечными, словно тесто. При этом вершины могли оказаться их подножьем, а пещеры, прячущиеся в недрах – вершинами. Кроме того,- новообразованные скалы покрылись сверкающими на солнце, ледяными шапками, которых не было прежде.
- Олз!..- прозвенели колокольчики и затихли.
Майю, ухватившуюся за скользкий тёмный камень, бросало из стороны в сторону. Она сдерживалась из последних сил, чтобы не закричать и не выдать себя. Жуткая рука ещё долго месила каменное тесто, наконец, вылепив новые скалы другой формы, исчезла. Майя измученная в камнерубке, лежала в низу на мелкой гальке, о которую по прежнему неистово и безжалостно бился морской прибой.
От холодной солёной воды, омывающей берег, Майя открыла глаза. Захлёбываясь, она попыталась подняться, но набегающие волны, тянули её в пучину. Не в силах бороться со стихией, ей казалось, будто она умирает. С губ сорвалось: « Мама, мамочка… помоги…» Наглотавшись морской воды, девушка тихо опускалась на дно. Все её мысли и стремления о спасении Семимирья, остались где-то позади, и уже казались такими далёкими и не важными.