Вдруг со стороны дороги послышался резкий шум — как будто кто-то внезапно со всей силы разорвал парусиновый холст. Внизу точно пронеслась быстрая скользящая черная молния. И Шелли поняла, что это мотоцикл — он мчался сюда, к ней, увеличивая скорость и приближаясь с каждой минутой.
И тогда она почувствовала, как все ее оцепенение проходит, перерастая в настоящий, неподдельный ужас. Нет, ужас не за себя: она поняла, что на помощь к ней спешит Кейн. Спешит, рискуя быть спаленным заживо…
— Нет!!! Нет, Кейн! — закричала она изо всех сил. — Вернись, ради Бога, прошу тебя, вернись, ты же погибнешь, Кейн!..
Голос ее сорвался, да и кричать-то было совершенно бесполезно. Ветер уносил все ее крики в другую сторону. Тем не менее она продолжала кричать, пусть голос ее и охрип:
— Кейн, умоляю, прошу тебя, Кейн, вернись, пока ты еще можешь вернуться…
Но упрямый мотоциклист неумолимо двигался вперед, и вот уже он оказывается в плену у огня, только и жаждущего его поглотить…
И крохотный черный силуэт исчезает в пламени…
Время замерло, остановилось для Шелли. Единственное, что она видела сейчас, были зловещие языки пламени, танцующие вокруг.
И тогда она закричала — изо всех сил, как только могла. Крик этот, яростный, хриплый крик, исходил из самых глубин ее существа…
Глава 21
Шелли стояла неподвижно, забыв, казалось, про само течение и счет времени. Она уже не кричала, поняв, что слабый, хриплый голос ее теряется в адском шуме и треске разбушевавшейся вокруг стихии.
Вдруг она увидела, как черный мотоцикл внизу вырвался, выскочил из языков пламени — двигатель его оглушительно ревел, работая на полную мощность. Кейн, казалось, не видел и не слышал ничего вокруг — настолько был он поглощен самой дорогой, прилагая всю свою силу и умение для того, чтобы победить разбушевавшуюся стихию.
Шелли словно очнулась. Быстро оглядевшись вокруг, она спустилась с крыши по приставленной лестнице. С раскаленных небес слетали на нее хлопья пепла и горящие угольки, обжигая лицо и руки, но Шелли, казалось, вовсе не замечала их.
В доме, расположенном чуть ниже ее собственного, на той же улице, ярким пламенем полыхала крыша, сделанная из кедровых досок. На стенах соседних домов плясали зловещие блики. И всюду — только зола и пепел…
Шелли быстро выбежала на мостовую, открывая ворота для мотоцикла. Потом выпустила Толкушу из клетки и взяла на руки. Испуганная кошка, казалось, хотела сейчас только одного — забиться под рубашку Шелли, чтобы переждать весь этот ужас и ад.
— Ну-ну, голубушка, — попыталась успокоить ее Шелли. — Давай потише, не волнуйся. Скоро все будет в порядке… Ты ведь слишком сильная. Что я буду с тобой делать, если ты от страха совсем голову потеряешь, а? Как с тобой тогда, скажи на милость, управляться? Я знаю, ты воду не любишь, но искупаться нам с тобой все равно придется.
— Она, казалось, хотела успокоить саму себя, лаская кошку и бормоча ей какие-то слова.
Но вот уже шум двигателя мотоцикла становится все сильнее, совершенно заглушая треск и шум пламени. И раздается резкий скрип тормозов… Это Кейн подогнал мотоцикл прямо к ее дому.
В это время огонь добрался и до крыши соседнего дома, и вот уже она вся горит, словно издавая жалобные стоны-потрескивания, будучи в плену у яростной стихии…
— В бассейн, быстро! — изо всех сил закричала Шелли.
Но Кейн, казалось, и вовсе ее не слышал. На нем был тяжелый водительский шлем, черное его забрало было опущено — пластик местами был расплавлен, на поверхности появились вмятины и трещины. Одной рукой хватая Толкушу за загривок, а другой — Шелли за талию, Кейн устремился к внутреннему дворику ее дома.
Дышать становилось все труднее — горячий, почти раскаленный воздух был здесь к тому же насыщен водяными испарениями. Это продолжала сочиться вода из дождевального разбрызгивателя. Но блузка на Шелли была сухой — настолько, что, казалось ей, еще немного, и огонь взберется вверх по ее телу, сзади…
Кейн, не обращая никакого внимания на царящий вокруг сумбур и хаос, пробирался по каменным плитам к бассейну. Не доходя — вернее, не добегая — до него нескольких шагов, он буквально бросил Шелли в воду недалеко от искусственного водопада. Через мгновение в воде оказалась и несчастная кошка, а потом и сам Кейн.
Шум падающей воды на какой-то миг заглушил треск и грохот разбушевавшегося пламени. Под водой Шелли открыла глаза: даже водяной мир теперь был какого-то странного, огненного цвета. Поймав за загривок скинутую в воду Толкушу, Шелли проплыла под водой до искусственного грота, над которым падали в воду струйки водопада. Рядом с ней плыл и Кейн, и плыл довольно быстро, несмотря на тяжелый шлем, огромные сапоги и кожаный жилет…
Осторожно, прекрасно помня о раскаленном, обжигающем воздухе, Шелли вынырнула на поверхность. Прозрачная легкая стена, образуемая струями искусственного водопада, защищала ее теперь от всего остального мира. Конечно, воздух в гроте был таким же жарким, почти раскаленным, однако здесь уже можно было дышать.
Казалось, огненный ураган понемногу проходил.
Кейн, поймав в воде измученную, извивающуюся изо всех сил кошку, вытащил ее и бросил на каменные плиты грота. Сейчас прежняя красавица Толкуша представляла собой, надо признаться, плачевное зрелище: мех намок, с него стекала вода, и вся кошка казалась несчастной и облезлой. Единственное, чего в ней прибавилось, — так это ярости. Едва почувствовав под собой твердую поверхность, Толкуша выгнулась и зашипела, как, впрочем, и полагается оскорбленным и униженным диким кошкам. А именно так должна была чувствовать она себя в тот момент… Изогнувшись, Толкуша бросилась на Кейна — ведь это он последний прикасался к ней!
Однако Кейн вполне мог предвидеть такую реакцию хищного зверя — он быстро спрятал за спину руку, на которую кинулась Толкуша. Другой рукой он расстегивал непослушную застежку шлема. Наконец он с наслаждением его скинул. Потом притянул к себе Шелли. Взволнованная, она почти не могла говорить и даже нисколько ему не сопротивлялась.
— Я не знаю, целовать мне тебя от радости, что ты жива, или задушить за все твои совершенно идиотские выходки… — Голос его был хриплым. — Но, клянусь тебе, если ты еще хоть раз сделаешь что-нибудь столь же глупое, я сам убью тебя…
И еще до того как она успела хоть что-нибудь ему ответить, он крепко поцеловал ее в губы. Она не сопротивлялась — в конце концов это было именно то, чего она хотела сейчас больше всего на свете.
Он был жив, как и она сама…
А она уже и не надеялась, что они когда-нибудь снова увидятся. Особенно после того, как мотоцикл Кейна скользнул в самую гущу бушующего пламени…
Когда она наконец хотела заговорить, вместо слов из горла ее вырвался кашель — дышать даже в гроте было все труднее и труднее, дым пробирался и сюда, проникая через защищающую их стену воды.
Кейн одним махом расстегнул воротник Шелли и сорвал с нее блузку. Разорвав ее на несколько полосок, он смочил одну из них и положил ей на рот.
Она обвязала влажную полоску ткани вокруг головы. Кейн в это время скидывал с себя тяжелые ботинки и кожаный жилет, на котором остались глубокие следы от когтей Толкуши.
Когда же он и сам закашлялся от дыма, настала очередь Шелли выручать его. Она быстро оторвала еще один кусок материи от того, что еще недавно было ее блузкой, и обвязала его вокруг головы Кейна. И как только она закончила — раздался оглушительный грохот. Во все стороны полетели искры огня, огненные струи, языки пламени… В первый момент Шелли даже не поняла, что произошло. И только потом, несколько мгновений спустя, поняла: это рухнула крыша ее дома!
«Все, чему я отдала столько лет своей жизни. Этого больше нет!» — с ужасающей ясностью осознала вдруг она.
В самом деле, она ведь отдала этому дому все, пожертвовала для него всем, включая и человека, которого любила больше всех на свете… И что в результате? Дои ее сгорел, а ее любимый человек едва не погиб, пытаясь спасти ее… Все, что ей осталось, — дымящиеся развалины… И больше ничего…