— Семьи должны стоять и бороться вместе!
Бесцветные, глаза юной особы, казалось, загорелись новым светом. Все взоры были устремлены на говорящего, его слова отражали не только голос, но и ночной ветер и треск пламени.
— В одиночку, — сказал он, — мы будет как все эти овцы без человека… прирезанные. Гремуры продолжат зачистку до границы… и они уничтожат нас по одному.
Под дождём из искр, вдохнув грудью, человек поднялся и стоически сказал:
— Мы храбрые воины, что нам колдун? Демон на стороне змея, что видит богов в глаза… и предсказывает исход любой битвы?
Другой тоже закричал:
— Пока этот смерд с ним, ни один из нас не сможет победить его!
Человек перевёл глаза на лица, которые носили временем заработанные шрамы и отметины междоусобной войны. Они не были трусами, но являлись всего лишь горкой перед лицом беспощадного мастера, который казалось, был сверхъестественнее любого, кто не был на его стороне.
— А если этот колдун, — сказал Сальван, — умрёт. Что тогда?
Глубокий голос из темноты проворчал насмешливо:
— И это ваша схема, Сальван? Слишком поздно.
Закипая, Дакт сжал кулак.
— Ты покажешь отцу уважение?!
Человек, который говорил так же остро как шипы роз, ловко переместился в свете огня. Его тень была куда мощнее, множество великих пробовали скопировать когда-то увиденное явление, но только одному это было по силам. Он был всеразрушающий, беспощадный. Астан-наёмник и непревзойдённый охотник в одном лице.
Воин из воинов. Даже без лица и тела в одной тени чёрная, гладкая кожа его одежды скрывала семь футов толщины мышц, толстая цепь перекручивалась на его шее, но ничуть не мешала. И как будто вырезанные посреди тёмной маски глаза блестели над оскалом рта. Его щёки украшали шрамы, а бритую голову увенчал шлейф тёмных бесформенных пятен его накидки:
— Правды в отношениях семьи нет, — сказал он глубоким голосом, резонирующим от самой земли, — есть только одна правда… и люди, которые отрицают её, не заслуживают уважения.
Сальван сказал:
— Этот мужлан не будет прислушиваться к голосу разума.
— Слушай правду, Сальван, — резонировал Астан. — Если ты, как утверждаешь, разумный человек. Мои глаза видели мэрлинов, гремуров и ассанов. И армия их жрёт эту землю, как голодная саранча. Орда под руководством Астана, и доля вашей мизерной уверенности уверяет одно… победить.
Его речь звучала скорее вопросительно и он сказал это с поднятой вверх бровью.
— Где ты обучался, чтобы добраться до звёзд и куда убежишь из мира, где правит Разрушение и змеи опутывают всё? — сидящий во главе круга спросил с наигранной мягкостью.
Глаза его пошевелились, словно на них были веки, которые нельзя было различить.
— Я продолжу делать, как я делал многие месяцы и годы, без рейдов и питания… Это я сделаю для любого мужчины или женщины. Но то, что я слышу от этого мужчины и не слышу от этой женщины, — он сказал, не сводя взгляда с девушки подле его ног и неотёсанного наперсника, стоящего по центру, — это то, что он отправляет своих людей на верную смерть.
Дакт шагнул вперёд, смело, но это было меньше, чем надвигающийся Астан. Одной рукой он держал горящую толстую ветку, которую вынул из костра, другой сжал бокал вина, будто там плавал источник его мужества. Тень девушки, куда больше напоминавшая мираж, чем реальность, слишком она казалась тонкой и изящной для этого мира, толкнулась от руки своего солдата вперёд.
— Твои люди, Дакт? Ты рассуждаешь, как король.
— Я — их король. Маленький человечек.
Тень рассмеялась ему в лицо:
— Ты царь — ничего. Король бутылки вонючей болотной тины и кучки песка под твоими ногами.
Рука Астана удивительно быстро двинулась от её плеча. Он зажал массивными руками ладонь меньшего человека, держащую золотой кубок. И Дакт начал давить:
— Если я не король, — спрашивал действительно любопытно, — тогда почему ты стоишь передо мной на коленях?
Одним взмахом руки он заставил всю стражу обнажить мечи, в воздух над головой взлетел топорик, и Астан не успел защитить свою госпожу.
Сейчас она стояла на коленях перед Дактом и завывала в агонии. Голос — не такой глубокий, как у воина, но достаточно глубокий, тихо угрожающий, с чуть сдержанной злобой сказал:
— Можно много говорить… а можно просто подождать, когда эти двое дураков поубивают друг друга.
С помощью охранников, кто вызвал больше удивления, чем страха, их вывели за пределы огненного круга. Их было трое. В своих капюшонах, до ног покрытые мантиями, они выплыли из чёрного тумана и захватили руки обоих спорщиков, один из них мог даже соперничать с тем астаном. Хотя это были хорошие борцы, но им и требовалась помощь людей с мечами.
Они так же неслышно и незаметно встали за кругом Совета, с обеих сторон, держа посередине человека, кто бросил тяжёлый меч на цепи. Астана бросили глубоко в пропасть. Хрупкая как трость, она чувствовала себя более уязвлённой, силы оставили её тело, а способность ощущать нечто большее разрушала разум и то, что пришлось использовать такие меры — тоже, абсолютно её вина.
Один отделился и отошёл.
— Астаны… я думал, их уничтожили.
— Он последний из своего рода, — сдержанно сказал этот человек, отправляя свой взгляд куда-то вдаль, близко в сторону видения, — и руку даю на отсечение, колдун умрёт.
Тёмная фигура нахмурилась и повернулась к нему.
— Ты готов положить свою веру на головорезов? Мужланов, которые убивают свой народ… за деньги?
— Они не так просты, они опытные убийцы, передающие своё искусство из поколения в поколение.
Она фыркнула:
— Ваши слова не изменят правды. Это люди, которые убивают за деньги. И таким нельзя доверять.
— Разве вы не делаете то же самое?
Глаза её широко распахнулись. Она посмотрела на силуэт наёмника, снова бывшего освобождённым, с его мечом.
Дакт был уже на ногах теперь и пытался вернуть некоторое своё достоинство — шагнул навстречу, чтобы видеть замаскированную троицу. Он посмотрел на маленькую женщину за спиной воина между ними. Она всё ещё не нашла в себе силы, чтобы встать.
— Вы, — сказал Дакт высокому Астану, смотря на него, но он не имел в виду с кем говорил с оттенком неуважения в его тонею — Другие здесь — помеченные войной лица на неё и отправятся. Так почему бы тебе не носить знаки вашего рода?
— Возможно, я не заслуживаю права.
— Да? — Дакт положил свою руку на навершие меча и сказал с глумливой улыбкой:
— Пожалуй, я могу убить достаточно людей. Которые задают глупые вопросы.
Отмечая свои силы на рукояти, Дакт кинулся в сторону огненного круга:
— И сколько эти наёмники будут стоить?
— Двадцать мешков рубиной крови.
Дакт ахнул, бросая косой взгляд на морду своего регала и поглаживая его каменный клюв. Кровь регалов стоила дорого, но сейчас разве это не были последние запасы в стране? Хмурость Этого человека разбила глубокие линии на его лице.
— Утихни, мальчишка!
Дакт стоял и смотрел перед собой на того, которому Он приказал дать ему пощёчину. Задрожал от смущения, он отвернулся прочь, чтобы не видеть насмешки в лице женщины за спиной этого человека. Возможно, в какой-то мере, она была права. Затем Дакт развернулся и пошёл прочь от огненного круга. Опять же, Этот человек обратился к оставшимся, рассматривая танцующий огонь в ночи.
— Если ассаны убьют колдуна… тогда вы будете вместе? Вы будете сражаться как один против эльфов и гремуров?
Ответа не произошло сразу. Сначала последовало бормотание, обсуждение, а затем медленно, постепенно все начали кивать, касаясь носом земли, один за другим соглашаясь с предложением Сальвана… даже их немногословная королева ночи. Только один из присутствующих не ответил на вопрос. Он как прежде исчез. Наконец, все повернулись к женщине, ожидая её решения. Глаза Сальвана щурились так глубоко, что покрытые шрамами веки почти закрывали их. Она вздохнула, а потом кивнула.