— «Но я Охотник! Неважно на кого! Разве я имею право сдаться? Разве моё слово эльфа ничего не значит даже для меня?!»
Сумрак насильно слился с тенью скалы и забрался этой тенью на место, где находилась Кира,
— Простите, что потревожил, принцесса.
Он уже и сам не помнил, когда последний раз называл её так, кажется, это был лишь второй. На удивление не было времени, как и на планы. Мысли путались в голове, поэтому он просто избавился от них и предоставил себя воле действия и собственному сердцу, магически запечатанному так крепко, впервые. Арт рисковал в мгновение ока потерять не только свою жизнь.
В темноте глаз он избавился от половины своих врагов и положил Киру как поклажу на уступ повыше, продолжил зачистку на следующем ярусе от центра. Но для этой атаки Теневой эльф переманил их всех сразу — на себя. И, чудо! План был готов в его голове. Единственный план побега.
Руки двигались в такт огненной буре, а его губы беспрестанно шептали заклинания, комбинируя и сливая их. Теневой объединял собственные силы в единую Конвергенцию, чтобы самому применить без права Великое Равновесие.
Разве он мог позволить себе использовать раньше хотя бы подобное заклинание, не говоря об оригинале?
— «Но сейчас иного пути нет».
Охотник сумел убедить себя. Он пронёсся недостижимым ветром для зубов и когтей среди всех своих врагов.
При применении заклинания высшего порядка на самом деле тело эльфа получало лишь более тяжкие повреждения, чем обычно, ведь так Арт усилил свою скорость, слился с ветром и магическим вихрем. Но Искусственная и Природная — эти две силы, как его и учили, всегда — как ничто другое блокировали друг друга, они полностью лишали возможности выжить того, кто их использует, и тело буквально разрывалось. Но к счастью — к короткой радости, заклинание завершать не пришлось сейчас.
Сумрак использовал всего мгновение, чтобы поправить сбитый капюшон, хотя тело в такой холод было почти обнажено, но он мог прижать её ближе, чтобы согреться так, как никогда прежде, и как не мог в своих мыслях, пока удалялся всё дальше до окончания резеров всех его сил, перемещаться пришлось с такой скоростью, чтобы не оставлять следов крови. Иначе их найдут очень быстро. А добравшись до последнего места, где упал на унизительные четвереньки, эльф только дышал несколько часов, пока та, кто давно выпала из его рук, замерзала на снегу, как кукла.
Эльф едва нашёл в себе силы, чтобы перевернуть девушку на спину, прикоснулся с туманом в глазах ладонью до холодных, словно мёртвых губ и попытался согреть магией землю вокруг, но лишь уронил голову на неё, он истратил последнее, что в нём было. И только сейчас понял это. Сумрак почувствовал себя мёртвой мишенью.
Никогда признанный всему — он ещё не чувствовал себя так отчаянно, никогда глаза не резало снегом настолько, чтобы под ним хотелось плакать, он и не слышал, как Кира прошептала своему неизвестному спасителю:
— Спи.
Не видел ничего, не слышал ничего и даже не чувствовал, кроме самых кончиков своих пальцев, раскалённых до бела — она грела его тело на себе, пока не потеряла все силы окончательно.
На утро, стоило продрать глаза, как всё снова стало белым вокруг и падал снег, но оказался очень удивлён.
— Ещё спит? … Такая холодная… — эльф в задумчивости поднялся, отчего-то так быстро и легко встал на ноги, попытался даже при помощи магии осмотреть её ногу, но и так и на взгляд сквозь — сил, чтобы идти у Киры точно не было. Отчего — он не мог знать, а если бы и знал, ничего не сделал бы из этого.
Так что всё, что оставалось…
— Дрожь земли, — Сумрак передумал. Не стал греть. Только взял на руки, покрепче стиснув. Девушка казалась ему просто льдом, но сзади его форма всегда была потеплее, есть крылья или нет, эльфы летают в стужу, потому что для работы крыльев в их особо плотных, широких мышцах на спине имеются каналы для связи крови. И кровь перемещается по ним так быстро, что спина эльфов всега горячее наполненного живота. Не зря же он всегда таскал её на крыльях. И сейчас Сумрак привычно переместил свою ношу на спину и пошёл, даже плечами повёл от некоего удовольствия. Всяко приятно сбросить часть нагрева, когда твоя спина как вечная паровая сковородка. Всё равно — куда. Да и маршрута для пешего пути в такой мгле не разберёшь. Лишь бы двигаться и просто не замёрзнуть.
Они прошли половину пути по намеченному маршруту к утру.
— Температура падает, — Сумрак немного поёжился, а его тело инстинктивно мелко дрожало, чтобы согреть хозяина.
Ещё с десятка три метра, эльф свернул в два поворота вокруг подножия скал и привалился бы сейчас спиной к одной из них, чтобы дышать от усталости так быстро и громко, как мог или как хотел, но ведь за спиной есть тупоухая проблема. Нужно идти дальше. Вскоре он сообразил, что от тепла тела в тонкой форме и огня этот лёд почему-то не тает, парень всерьёз встревожился… держать Киру ближе к огню или дальше — действительно не имело значения. Но раздевать её сейчас, здесь, чтобы согреть… Может, он придумает другой способ? Не инки всё-таки.
А пока думал, разогретый изнутри Гребул внезапно перевёл свои беспокойные мысли совсем на другое, он всё слышал этот странный, то затихающий, то нарастающий шум снаружи.
— «Ну, если ледяная пещера среди пустыни это ладно, но снег! Тут же повсюду снег!» — Теневой решил проверить и вернулся обратно в пещеру. Оглянулся на девушку.
— «Так она не скоро проснётся», — когда шум ударил по ушам, эльф понял окончательно. Было поздно. Надо уходить и немедленно. Он легко подхватил её снова на руки без малейших угрызений, что оставил на снегу замерзать.
— «Сама виновата. Не в первый раз. Могла сохранить энергию», — такие циничные мысли были некстати, но что поделаешь.
— «Я хотел, но оставить тебя в этой пещере небезопасно».
Он тяжко вздохнул своей-чужой тенью, не способный сейчас превратиться. Возможно, в этом угрюмом царстве Жуть сама замёрзла, что спит, у варанов же есть зимняя спячка? Что-то он не помнит этого в учебнике, и тут же решительно поднял лицо над воротником. — Значит, я буду нести тебя до самого утра? … Слишком заметен на белом. Но я обещал, — Сумрак бросил косой взгляд на девушку и тут же передумал.
— «Кажется, температура её тела понизилась, а процессы замедлились. Это может сильно…» — эльф и сам ёжился, пока отходил к ледяной стене скалы, где сел с «дополнительным багажом» на руках.
Юноша что-то отцепил от своего пояса.
— Ладно. Вот, пей.
И дал её приоткрытым — касанием до его пальцев губам небольшой пузырёк. Он посидел так, пока не смог отряхнуться от какой-то нежности, с которой рассматривал художественным взглядом черты лица и не начал качать головой, или голова сама не прекратила держаться на своём «единственном гвозде».
— «Заладил пластинку, Гребул — зарычал эльф и поднялся. — Снадобье действует шестнадцать часов. Значит, я должен вынести её отсюда. Но горным козлом не устраивался!»
Иногда он всё же спускался вниз, скатывался ненадолго и затаивался среди снега при любом подозрительном звуке. Затем снова цеплялся перчаткой за лёд и лез, одной рукой придерживал свою ношу, Скрывающаяся в тенях, Кира — и вправду такой являлась — во всяком случае его душе это был как отравленный шип. Ведь одно дыхание уже доводило все мысли до земляной дрожи, а в сердце нарастал камень. Он старался не думать об этом, как можно чаще хватался другой рукой без резких перерывов и цеплялся за первые трещины, какие заметят глаза.
Как только высота стала достаточной для какого-то внутреннего ориентира, Сумрак лишь устало вздохнул и посмотрел на неё, в очередной раз разрывая свою хватайку, прежде чем снова запрятать её останки в карман.
— Так совсем не пойдёт, — эльф скрупулёзно порылся в своей маленькой, незаметной неподготовленному глазу сумке на спине и вытащил оттуда верёвку.
Через некоторое время Кира всё также была на спине, парень проверил крепёжный узел спереди на груди. Он хорошо и удобно примотал к себе девушку.
— А вот так — уже лучше. Охотничья колбаска в обёрточке. Я тебя поджарю и съем… Что? — Теневой оглянулся неудобно. — Имею право.