Моя рука взлетела и схватила его за бицепс, где кровь текла по его татуировкам.
― Эй, ― прошептала я и сжала руку. Кровь катилась по моим пальцам. Теплая. Еще полная жизни. Она была такого яркого красного цвета, как розы в самый солнечный день после летнего дождя.― Если тебе больно, если ты собираешься сломаться, сломай меня вместо этого. Я справлюсь с этим.
― Ты предлагаешь то, о чем я думаю? ― Его взгляд пробежал вверх и вниз по моему телу, обжигая его и клеймя его одним лишь взглядом.
Я сглотнула, а затем облизнула губы, зная в глубине души, что, в конце концов, принадлежу ему, что ни один мужчина не может связать себя со мной, как может Ром. Он был рядом со мной с самого начала, и поэтому я буду рядом с ним до самого конца.
― Да.
Ром так быстро обхватила мою шею рукой, что я подпрыгнула и врезалась спиной в кирпичную стену позади меня. Маленькие осколки старого цемента посыпались на мои плечи, когда отпрянула от него еще дальше. Мое тело привыкло к боли и страданиям. Тем не менее, в этот раз я была уверена, что это самая большая опасность, которой когда-либо подвергалась.
Он зажмурился, и я почувствовала, как мое горло начало закрываться.
― Приманка-Кэт, я сломаю тебя. И не соберу тебя обратно.
― Я уже сломана, ― пробормотала я, но это прозвучало как-то издалека. ― И ни от кого не жду подачки.
― По крайней мере, ты узнала, каково это ― быть в семье. ― Он схватил меня за руку и сунул ее себе под рубашку. Я почувствовала теплую жидкость, прежде чем поняла, что он истекает кровью, что он проводит моей рукой по своей ране. ― Моя кровь ― твоя кровь. Я истекаю кровью, ты истекаешь кровью.
Я прошептала семейную клятву.
― Я истекаю кровью, ты истекаешь кровью… ― Он сжал руку сильнее, чтобы я не смогла закончить.
Затем он притянул мою шею к себе, чтобы поглотить мой рот. Он двигался так, словно был хищником, посасывая мои губы, а затем пробираясь вниз к шее, а его руки пробирались по мне к джинсовым шортам, которые были на мне. Он расстегнул их, большие руки стали хозяевами и совсем не стеснялись. Не дожидаясь, пока я кивну, он стянул их с моей задницы на землю.
― Ты все еще чиста? ― Он тяжело дышал мне в ухо, прежде чем продолжить.
Мое сердце заколотилось, когда гнев пронзил меня насквозь.
― Я должна быть в состоянии сказать, что спала с кем-то еще после тебя. ― Я ударила его по плечу. ― Не хочу ждать, пока ты поимеешь меня в баре. И все же, я чертовски чиста, потому что все, о чем я думаю, это ты. Все, что я вспоминаю, когда другой мужчина прикасается ко мне, это ты.
Его темные глаза затянули меня в свои глубины и держали там в заложниках. Его голос прозвучал мягко и низко.
― Ни один мужчина, кроме меня, не должен прикасаться к тебе. Ты сводишь меня с ума, просто живя с ним, Каталина. Это сводит меня с ума, черт возьми.
Он погрузил свой член в меня так сильно, что я вжалась в стену. Застонала от ощущения того, как он заполняет меня, от ощущения, что соединена с единственным человеком, с которым чувствовала себя разлученной уже несколько недель.
Я гналась за кайфом, гналась за ощущением его с Бастианом, но не могла найти его.
Сжала его бедра между своими бедрами и извивалась, когда он целовал меня.
― Почему нам потребовались недели, чтобы дойти до этого момента?
Прежде чем ответить, он сдвинулся и вышел, оставив меня опустошенной. Я уставилась на его член, блестящий от моего возбуждения и пульсирующий передо мной. Мышцы его рук напряглись по обе стороны от меня, и его челюсть сжалась, когда он ответил:
― Я никогда не должен был дойти до этого момента. Должен защищать тебя, вот и все. Я не могу защищать тебя, когда трахаю тебя, Каталина.
― Я должна решать, кто защищает меня, и кто будет у меня между ног, Ром.
Его член напрягся, и моя киска сжалась в ответ.
― Ты хочешь выбрать это? Выбрать мужчину, который может убить тебя в одно мгновение? Я семейный монстр, Каталина. У меня нет сердца, которое мог бы отдать тебе, кроме одного испорченного.
― Это единственное, что мне нужно. ― Мы смотрели друг на друга, говоря на языке, который я не была уверена, что кто-то из нас действительно понимает. Может быть, там была любовь. Может быть, мы разделяли эти чувства, но мы не могли этого знать. Мир перемешал все наши эмоции и заставил забыть, что любовь может разделить любой, даже самый темный человек.
Я покрутила бедрами перед ним, привлекая его внимание к моей сердцевине, как раз там, где он хотел быть. Он подался вперед и сантиметр за сантиметром ввел в меня свою длину. Когда я подняла на него глаза, он сказал: