Все было в порядке. Нам просто нужно было покончить с этим.
― Не это платье, Каталина. ― Я повернулась к продавщице. ― Найдите ей другое.
― Вообще-то… ― Она согнула руку за спиной и потянула молнию вниз. Я сделал шаг в ее сторону как раз в тот момент, когда она позволила платью упасть к ее ногам.
Черт, эта женщина.
Полностью черное белье и каблуки контрастировали с ее гладкой кожей.
Бастиан вскочил со стула и направился к ней, опередив меня.
― Кэти, не хорошо.
Ее ухмылка вывела меня из себя и одновременно заставила мой член дернуться.
― Ты играешь с огнем, приманка-Кэт, ― сказал я через спину Бастиана.
Она нагло отмахнулась от меня, а затем положила руки на лацканы Бастиана.
― Все в порядке, Баст. Не то чтобы вы все раньше не видели женщин. В частности, вы оба видели меня.
Бастиан резко обернулся, чтобы взглянуть на меня, как раз когда я перевел взгляд на него.
― Что, блядь, это значит, Бастиан? ― Я плюнул в него.
Ноздри Бастиана раздулись, и я понял, что он злится на Кэти или на себя. Может быть, на них обоих за то, что они потакают ему.
Все это не имело значения.
Ни одна вещь не имела никакого веса, кроме того, что она только что открыла. Впервые меня охватила настоящая ревность.
Кэти всегда была дикой штучкой, которую я не мог приручить, эдаким химикатом, который, как я знал, слишком неустойчив, чтобы с ним справиться. И знал, что каждый мужчина, у которого она была, на самом деле не собирался ее удерживать. Никто не мог стабилизировать это. Никто не мог контролировать неконтролируемое.
Глядя на Себастьяна Арманелли, я вдруг подумал, не будет ли он настолько глуп, чтобы попытаться это сделать.
Эта мысль разогрела мою кровь, напрягла мышцы, которые я использовал для убийства, и моя рука чесалась схватить оружие. Он мог быть членом семьи, но Кэти была, или только что стала, моей неприкасаемой.
― Твое безумие дает о себе знать. ― Бастиан кивнул в сторону моей руки, словно знал, что я собираюсь выхватить пистолет.
И пока мы стояли там, меряя друг друга взглядами, виновница всех наших проблем практически бегом вернулась в свою примерочную.
― Блядь, чувак. ― Бастиан вздохнул и закрыл глаза, словно пытаясь избавиться от вызванного ею разочарования. ― Она опьяняет. Это было один раз, и дальше поцелуев дело не пошло. Наверное, не стоило…
Я потерял дар речи. Мой кулак столкнулся с его челюстью так быстро, что я выругался от удивления.
Кейд ворчал, что он не имеет с нами дела. Он разговаривал по телефону, с тех пор как мы приехали. Тем не менее, он ушел в другой конец бутика.
Марио застонал и потянул за воротник рубашки, а Бастиан потер челюсть.
― Ром… ― начал Марио.
Бастиан перевел взгляд на отца. Его челюсть работала сильнее, чем мгновение назад.
― Это больше не твое дело ― разбираться с ситуацией здесь.
― Это всегда мое дело.
― Ты больше не босс. Ты отказался от этого, верно? ― Его вопрос был едким, потому что Бастиан никогда не хотел быть наследником престола. Он занял свое место по обязанности, а не по желанию.
Марио торжественно кивнул.
― Но это не значит, что я никогда не отказывался быть твоим отцом, сынок. И это касается вас обоих. Вы братья. Помните об этом. ― Он зашагал прочь, его мокасины щелкали по белой плитке.
― Ты здесь, чтобы защищать и контролировать наше окружение, а не причинять мне вред. ― Бастиан засунул руки в карманы, сдаваясь любой борьбе.
Я покачал головой.
― Я отвечал перед твоим отцом.
― А теперь ты отвечаешь передо мной.
Я сдержал свой немедленный отказ. Я не принадлежал к семье, где Марио не был боссом, а Бастиан только что перешел черту, которую, как знал, Марио никогда бы не переступил.
― Я работаю с тобой. Я не подчиняюсь тебе. Никогда не подчинялся. И никогда не буду.
― Семья так не работает.
― Семья не работает без Марио во главе. Тебе придется строить ее с нуля.
Бастиан кивнул.
― Так я и сказал своему отцу.
Я сдержал реплику и отвернулся от него, чтобы проследить за выражением своего лица, когда понял, что он со мной согласен.
― Тогда, раз уж ты строишь, ты должен знать, что я забираю жизни. Никто никогда не забирал мою, ни физически, ни метафорически. Я не подчиняюсь тебе. Ты силен только настолько, насколько сильна твоя правая рука, и если я собираюсь, стать ею для тебя, то не смей трогать то, что принадлежит мне.
― То есть Кэти твоя?