Я выпрямила волосы и покрасила их в черный цвет оникса, а глаза накрасила темным дымчатым цветом. Собрав волосы в высокий хвост и накрасив губы красной помадой, знала, что напрашиваюсь на взгляд каждого мужчины.
Сегодня вечером я хотела их.
Мне нужна была публика, и мне хотелось стать самой сочной приманкой. Просто не была уверена, что позволю кому-то еще спасти меня сегодня.
Я начинала думать, что мне нужно спасать себя. Спастись от всех.
Даже от семьи.
― Ты готова?
Я подпрыгнула, и моя рука тут же потянулась к тому месту, где только что засунула нож подмышку. Металл идеально вписался туда, потому что нож был маленький, созданный для того, чтобы ранить, но необязательно убивать. Если бы хотела, мне пришлось бы выкручиваться и по-настоящему потрошить кого-то. Я никогда им не пользовалась, но моя рука летела к нему гораздо чаще, чем это было необходимо.
― Несешь на гала-концерт, Кэти?
― Немного дополнительной поддержки всегда приятно.
― Для чего? Я буду рядом с тобой весь вечер. Мы оставим, Джорджи одного, и он нам во всем признается. Он не сможет выдержать нас вместе и выступит против нас. Ему просто нужно признать кое-что о русских связях. Мы с Кейдом обсуждали это с адвокатами. Мы могли бы привлечь его за поджог или по закону РИКО, если получим аудиозапись. Предположительно, сгоревшая фабрика была частью всего этого. Вот и все. Если сегодня вечером ты почувствуешь себя небезопасно, нажми кнопку на твоем браслете.
Я посмотрела вниз на изящное устройство, которое оказалось бриллиантовым браслетом. На его застежке была крошечная черная кнопка, сигнализирующая о бедствии.
Бедствие? Как будто я не была наедине с Джорджи сотни раз сама по себе, как будто теперь достаточно важна, чтобы держаться за меня. Но почему?
― Это необходимо? ― Я подняла запястье. ― Раньше мне это никогда не было нужно.
― Раньше мы не понимали, что ты имеешь дело с людьми, способными убить тебя, Кэти. Мы были чертовски глупы.
Я прищурила глаза.
― Любой человек способен на убийство. Джорджи в порядке.
― Если мы получим больше информации о Джорджи, наши адвокаты позаботятся об остальном.
― Твой отец поступил бы не так, Бастиан, ― сказала я, поворачиваясь к зеркалу. ― Каков план? Взять меня под руку и заставить его так волноваться, чтобы он пришел и признался во всех своих грязных делах? Это не сработает. ― Я пошевелила несколько перьев и перетащила хвост, чтобы причесать пару локонов.
― Сработает, ― ответил Бастиан, но его плечи сгорбились, и я увидела вопрос в его глазах.
Эти мужчины не понимали, как работают другие мужчины. Нужна была женщина, такая, как я, которая ложилась с ними в их самые уязвимые моменты, чтобы понять, что заставляет их тикать. Джорджи был гордым и подлым одновременно. Он хотел любви за свою мужественность и делал практически все, чтобы получить ее.
― Он никогда не подойдет к тебе, Бастиан, ― пробормотала я, но решила пока уступить. ― Не волнуйся. Это сработает. Обещаю, тебе не понадобится подкрепление. У нас есть ты. ― Он надулся, и я знала, что он говорил хорошо, но была на грани, в таком состоянии, в котором никогда раньше не была.
Избегала говорить своей лучшей подруге, что я приманка, и слова Рома эхом отдавались в моей голове. Мысль о том, что я одна, что семья не совсем моя, что не принадлежу себе, проникла в мою душу. Это было неудобно и реально, и это открывало мне одну вещь, о которой я не хотела вспоминать ― что на самом деле нигде не принадлежу себе.
Но я заслуживала быть где-то. Заслужила это право.
Если они не дадут мне его, я возьму его себе.
Глава 21
РОМ
Она надела платье.
Как будто сам дьявол хотел устроить чертово шоу и завернул ее, помог ей подготовиться и подал всем нам в тот вечер. Он сейчас смеялся в аду. Я почти слышал его гогот.
Она вошла под руку с Бастианом. Величественная, трахаемая, завораживающая. Платье водопадом струилось по ее ногам, но каждый их изгиб был виден. Бисер мерцал в свете хрустальной люстры, а темные туфли на шпильках удлиняли ее ноги.
Я напрягся, когда она подняла глаза на Бастиана и с обожанием улыбнулась. Это могло быть шоу, а могло и не быть.