Лео чувствовал себя последним человеком на Земле. Он снова заставлял делать человека не то, чего тот хотел сам. Он не раз заставлял отца замолчать, когда тот начинал читать Лео нотации, заставлял мать перестать пить, когда та наливала себе очередной бокал вина, заставлял учителей ставить себе хорошие оценки, заставлял одноклассников драться между собой просто так, от скуки. Но ещё никогда он не заставлял кого-то сделать то, что хотелось ему самому.
Лео наблюдал, как девушка вскарабкалась на кресло, как она, словно заворожённая, потянулась к нему… Когда их губы соприкоснулись, Лео закрыл глаза и начал считать: один, два, три… Всего лишь тридцать секунд… Тридцать секунд она не будет видеть его улыбки, и его шарм перестанет действовать. Лео предпочёл не думать о том, что будет потом. Он просто чувствовал тепло её губ на своих и пытался запомнить это ощущение… Десять, одиннадцать, двенадцать… Тёплая девичья ладонь легла на шею молодого человека, и поцелуй стал ещё более интенсивным… Девятнадцать, двадцать… Ана обвила Лео руками, и молодой человек непроизвольно выдохнул едва слышный стон… Двадцать девять, тридцать…
В идеальной тишине звонкий звук пощёчины казался ещё громче.
— Никогда не делай так больше, — Ана вытерла губы тыльной стороной ладони с таким выражением лица, словно только что целовала жабу.
Лео слизнул кровь с лопнувшей губы и с ухмылкой покачал головой:
— Боюсь, что не решусь на второй раз — иначе ты меня убьёшь.
Девушка посмотрела на Лео и неожиданно улыбнулась. Но это была не добрая улыбка милой Аны, которой она улыбалась до этого. Эта походила скорее на оскал.
— В следующий раз просто дождись, пока я сама захочу это сделать, хорошо?
— В смысле? — удивлено переспросил молодой человек.
— Да перестань! — более мягко улыбнулась девушка. — Ты забыл, я чувствую то, что чувствуешь ты. Ты ведь сам хотел, чтобы это было по-настоящему.
Конечно, он на самом деле хотел, чтобы всё было по-настоящему. И сам не понимал, почему. Он совершенно не знал эту странную девушку. Она даже в какой-то степени пугала его своей совершенно нелогичной реакцией. И тем не менее странным образом он хотел быть с ней рядом. Первый раз в жизни он не хотел быть один.
— Знаешь… — Ана вдруг снова стала серьёзной. — Знаешь, почему я за тобой увязалась?
Лео даже не задумывался об этом. Он был так раздражён с утра, что в его голове не было места для подобных размышлений. Но сейчас, когда этот вопрос прозвучал вслух…
— Понятия не имею, — Лео нахмурился, ожидая ответа. К собственному удивлению, он боялся услышать его.
Ана взяла его руку в свою, как это делают давние друзья, словно это было само собой разумеющееся.
— Там в кафе… Ты прикоснулся к моей руке… — её ухмылка была такой горькой, что Лео захотелось её утешить, обнять и больше не отпускать. — Люди хотят, чтобы кто-то был рядом, чтобы их любили, жалели, понимали. А ты… Я первый раз встречаю человека, которому, как и мне, хочется, чтобы все исчезли…
Едва поборов желание обнять девушку, Лео лишь кивнул. Он действительно хотел этого. Хотел, чтобы все исчезли, чтобы никого не было рядом с ним. Ещё час назад это было его самым большим желанием.
— Эй! — Ана вдруг засмеялась, — Ты мне тоже нравишься. Но дай мне время хотя бы привыкнуть к этому ощущению.
…
Они ещё долго сидели в машине. Большую часть времени они просто молча смотрели друг на друга и пытались осознать, что же с ними происходит. И, несмотря на то, что ни у Лео, ни у Аны до этого дня не было ни серьёзных отношений, ни близких друзей, их не удивлял факт внезапно возникшей симпатии. Оба уже в целом и не рассчитывали на такой подарок судьбы, но всё же гораздо больше их удивлял другой факт: ещё никогда и никому они не рассказывали о своих возможностях с такой лёгкостью. И никто и никогда не принимал их так открыто.
После того дня они встречались почти каждый день. Лео встречал Ану после работы, и они проводили вечер вдвоём: кино, кафе, театры, прогулки по берегу реки… Всё это казалось таким естественным и простым, что со стороны их вполне можно было принять за обычную пару. Если, конечно, взгляду наблюдателя не открывался тот факт, что молодой человек никогда не улыбался, а девушка по возможности избегала физического контакта.