— Не знаю, дорогая, мне он не говорил.
— Ладно, пойду узнаю.
Вхожу в столовую и вижу отца, сидящим за столом в белой рубашке с закатанными рукавами. Он пьёт чай и сразу же замечает меня. Его губы расползаются в улыбке, и он встаёт, чтобы обнять меня.
— Привет, дочка, рад тебя видеть. Как дела? — он целует меня в щёку и возвращается на место, я сажусь рядом.
— Всё хорошо, пап. Что-то случилось? Мэрион сказала, ты хочешь со мной поговорить.
— На самом деле я уже давно должен был это сделать, но не знал, как ты отреагируешь.
— Говори и не тяни, я взрослая девочка, со всем справлюсь.
— Знаю, детка. Дело в том, что мы с твоей мамой решили попробовать всё сначала, — папа так широко улыбается, что мне начинает казаться у него какой-то лицевой спазм. Я смотрю на него и пытаюсь понять смысл сказанного, но ничего не получается.
— Что ты имеешь в виду?
— Я хочу сказать, что мы с твоей мамой снова вместе. И хотим, чтобы в это Рождество мы собрались все вместе. Втроём, как старые времена.
— Ты должно быть шутишь? — мне всё ещё кажется, что я ослышалась. Не может быть, чтобы отец снова сошёлся с мамой. Она изменяла ему направо и налево много лет, пока они наконец не развелись. Что могло снова свести их вместе? Старческий маразм?
— Нет, дорогая, мы встретились с ней в прошлом месяце и просто не смогли расстаться, — отец улыбается и выглядит, как влюблённый идиот. Никогда его таким не видела. Мама наверняка его околдовала. Хотя я в такое не верю, но иначе это никак не объяснить.
— Ты ведь помнишь, что она тебе изменяла?
— Все мы совершаем ошибки. И каждому требуется второй шанс.
— В случае с мамой — это двадцать второй шанс.
— Селеста, — строго начинает отец, — я простил твою мать, и ты сможешь.
— Вряд ли, папа. И я не буду отмечать с вами Рождество. Не собираюсь играть в этом идиотском спектакле. Если у вас двоих случился общий приступ амнезии, то я всё помню. Помню все ваши ссоры и крики. И прости, если я не могу поверить в вашу неземную любовь.
— Селеста…
Но договорить он не успевает, в дверь звонят, и спустя минуту, в столовую входит Мэрион.
— Селеста, там посылка для тебя.
— Уже иду, — спешу оставить отца, радуясь, что у меня есть веская причина.
Выхожу к двери и вижу молодого парня из службы доставки.
— Селеста Янг? — спрашивает он, протягивая мне планшет для росписи.
— Да.
— Для вас заказаны цветы, — он куда-то отворачивается и кричит, — ребята, заносите.
Я смотрю ему за спину и вижу, как к дому направляются четверо мужчин с корзинами разнообразных цветов. Шокировано смотрю на них, не в силах понять, что вообще тут происходит.
— Прочитайте карточку, — говорит первый мужчина, протягивая мне корзину с пурпурными розами. Я открываю карточку и вижу единственное слово «прости».
— Ещё одна, — слышу я голос и, подняв голову, вижу второго мужчину с корзиной белых пионов. Принимаю корзину из его рук и достаю очередную карточку. В ней тоже одно слово «меня».
На третьей корзине мне становится интересней, что же ждёт меня дальше, а главное от кого эти цветы. В третьей корзине большие ромашки и на карточке написано «за». Когда я принимаю последнюю корзину с алыми тюльпанами и открываю карточку, то понимаю, что отправитель решил остаться анонимным. В карточке написано лишь одно слово «всё».
— Это последняя? — спрашиваю я.
— Да, — кивает доставщик.
— А можно узнать отправителя?
— Боюсь, что нет. Он хотел остаться анонимным.
— Хорошо. Спасибо.
— Доброго дня, — с этими словами парень уходит. Садится в фургончик к остальным носильщикам, и они уезжают. Я же остаюсь стоять в прихожей, наполненной цветами и разнообразными запахами. «Прости меня за всё» — это мог написать только один человек. И хоть я должна была давно избавиться от мыслей о Рэе, то, что он прислал мне цветы и извинился, много для меня значит. Этот вроде бы незамысловатый жест, затронул внутри меня те части, которые я думала, во мне давно мертвы. Я закрываю дверь, улыбаясь широкой улыбкой, чего давно уже не делала.
Рэй
— Тебе не кажется, что цветы — это банально? — Джошуа сидит напротив меня с банкой вишнёвой газировки в руке.
— Цветы любят все девушки, парень. Даже такие, как Селеста, — говорит Кайл, сидящий рядом со мной на диване.
— Что ты имеешь в виду, говоря это? — смотрю на друга, который достаёт сигарету из пачки, собираясь закурить.
— Не кипятись, дружище, я не имею в виду ничего плохого. Просто все мы знаем, что она пытается выглядеть, как самодостаточная, стальная женщина. Но даже ей хочется романтики и любви. Уж я-то знаю.