Зачастую я ходил другой дорогой, но сегодня мой путь проходил через один дом, в котором маленькая мышь не спала, судя по тусклому свечению исходящего из её окна. Удостоверившись что мисс неприятность дома в своей кроватки, наверняка в пижамке с мишками, я уже засобирался домой, как вдруг в окне мелькнула тень. Прислонившись к столбу, стал наблюдать за тощей, но изящной фигуркой, что мельтешила из одного конца комнаты в другой. Достал сигареты, подкурил, искренне наслаждаясь зрелищем открытым передо мной.
Мышь и не подозревала, что у нее появился невольный зритель. С книжкой в руке она остановилась у окна. Отсюда выражение ее лица было не разглядеть, а уж в такой дремучей темени и подавно, но то как она соблазнительно провела рукой по шее, опускаясь медленными движениями вниз, затем вернулась и механически поправила тонкую лямку бледно-розовой шелковой рубашки, дало мне почву для недетской фантазии.
Сглотнув слюну, перевел взгляд вниз. Туда, куда так пристально таращиться было дурным тоном.
Черт!
Сквозь зубы втянул в себя воздух, тем самым затягиваясь дымом, но с выдохом напряжение в паху не ушло. Бобриха точно задалась целью меня или убить, или соблазнить. Я, конечно, и сам был бы рад соблазнятся.
Девочка выросла. Когда-то нескладная фигурка, приобрела изгибы. Однако, очарование было в другом. Что я баб смасзливых не видел?
Мышь была запретным плодом. Слишком хороша для шушуры, подобной мне. Чистая как родник, в то время как я болото.
Закинув голову, она расхохоталась, открывая вид на тонкую лебединую шею. От этого атласная ткань натянулась, четко повторяя контуры ее по-женски стройного тела и упругой груди. Может, я и должен был отвести взгляд, стушеваться и давно отвалить на все четыре известные, но не мог. Не мог и не хотел. Она зазывающе поиграла плечиком, испытывая меня на прочность, и тут же резко задернула шторы. Так резко, как выливают холодную воду на спящего. Это меня остудило и, вместе с тем, разочаровало. Как и много лет назад я на нее не налюбовался. Моим глазам было мало.
***
Первая встреча. Детство.
Это был обычный летний день. С улицы доносились детские оживленные крики и радужный смех.
— Давай, Серый, давай! Бросай мяч! — Вовка из соседней квартиры и Серега с пятого этажа уже учились во втором классе, а я завистливо зырил на них из окна.
— Да подожди ты, Вовчик! — махнул рукой Серый и, перебежав небольшую дорогу к подъезду, стал под окнами. — Гера, выходи! Будем в мяч гонять!
Поджав обиженно губы волчьим взглядом впился в бабку, что кашеварила рядом.
— И не зыркай своими зеньками, волчок! — строго брякнула она, помешивая зажарку. — Нечего тебе там делать. Не дорос! Вот, папка с мамкой придут и скатертью тропинка!
Клацнув рассерженно зубами, высунулся в окно, под бабкино ворчливое:
— Куда?! Щас вывалишься непутевый!
Но я не обращая на нее внимания, крикнул Сереге:
— Не могу!
— Что, не пускают? — с некой усмешкой и жалостью бросил.
— Ага, — выдохнул.
— Хулиган! А ну бегом слезай! — орала как оглашенная бабка. И чего ей в своем захолустье не сиделось?!
— Ну ладно, малой, если что, мы на площадке!
Серый умчался. Они с Вовкой были на два года старше моего, но не гнушались со мной играть.
Старуха добилась своего и, за ногу стащив меня на пол, свирепо на меня уставилась. Однако я, в силу своей твердолобости, на стал отводить взгляд, глядя прямо в упор.
— Чем только твои родители занимаются?! — пожурила она. — И эти тоже такие бесхозные! А ну-ка брысь в свою комнату! Тебе к школе готовиться надо, а-то будешь как твой папка пропащий…
Топнув ногой и назло старой плесени пнув стол, с которого тотчас же упала мука, дал деру в комнату.
— Паршивец мелкий! Мало тебя пороли по задница твоей! А теперь распишите-с получите! Не-го-дяй!