— Что же вы предлагаете? — спросил Уэйн.
— У вас есть поместье в провинции, — ответила Араминта, — и вы, безусловно, представляете себе тяжелое положение фермеров после окончания войны?
Лицо маркиза без слов сказало ей о его удивлении. Девушка продолжала:
— Как мы с вами знаем из истории, эта ситуация типична для послевоенного периода. Фермеры, спасавшие страну в трудные годы, в мирное время становятся не нужны, так как импортировать продукты из-за границы гораздо дешевле, чем производить их дома. — Голос Араминты окреп, она забыла о своей роли и говорила как образованная барышня из высшего общества: — Многие работники ферм остались без места и голодают. Земельные банки либо обанкротились, либо вынуждены отказывать в ссудах. Кто-нибудь обязан позаботиться обо всех этих людях и объяснить правительству их положение.
Уэйн поставил свой бокал.
— Откуда вы узнали все это?
— Я ведь живу в деревне. Я разговаривала с местными фермерами. Кроме того, я своими глазами видела, как им приходилось закапывать урожай в землю.
Она не стала рассказывать, что Бедфордшир является главным поставщиком овощей на рынок Ковент-Гарден.
Когда был жив отец девушки, он предсказывал трудное положение фермеров, которых она хорошо знала с самого детства, любивших и баловавших симпатичную серьезную малышку с огромными серыми глазами.
— Заседания в палате лордов всегда казались мне невыносимо скучными, — отозвался Уэйн, словно пытаясь оправдаться.
— Безусловно, гораздо интереснее играть судьбами людей за карточным столом! — презрительно заметила Араминта.
Вошел официант, чтобы убрать тарелки.
Он налил кофе в чашки и подал Уэйну коньяк.
Затем, к удивлению Араминты, официант тихо обошел комнату и погасил все свечи, оставив только один канделябр у большой софы и свечи, горящие на столе.
Он вышел, тихо затворив дверь.
Девушке стало не по себе. Тени казались ей угрожающими, а освещенная софа была приглашением, которое она не понимала.
До этой минуты она почти не прикасалась к шампанскому, но теперь ей пришлось отпить глоток вина, чтобы к ней вернулся голос.
— Уже… поздно. Мне… пора ехать… домой.
— Вечер еще только начинается, — возразил Уэйн, — и я еще многое хотел бы сказать вам, Араминта.
— Я не хотела бы выглядеть… невежливой, — медленно произнесла она, — но мне кажется, что мне не следует оставаться здесь… наедине с вами.
— Почему вам так кажется?
— Я никогда раньше не была в ресторане, — призналась девушка, — но, конечно, слышала о них. По рассказам, они совсем не похожи… на эту комнату… Вы сами сказали, что это… тайное место, в которое приходят люди, не желающие… чтобы их видели.
— Вы думаете, мы с вами делаем что-то недозволенное? — спросил маркиз.
— Нет… но если кто-нибудь… узнает, что мы с вами… были здесь… он подумает, что вы не должны были проводить здесь вечер со мной.
— Могу вас уверить, все мои знакомые будут думать, что мне несказанно повезло, если я провел вечер с такой хорошенькой и милой девушкой, как вы.
Несмотря на всю свою неопытность, Араминта почувствовала, что маркиз вряд ли обратился бы к ней в такой игривой манере, если бы они встретились на светском приеме в гостиной ее матери.
Обстановка в комнате все больше пугала девушку. Ей хотелось как можно скорее очутиться подальше отсюда.
Араминта отодвинула стул и поднялась на ноги.
— Позвольте мне еще раз поблагодарить вас, милорд, за ваше великодушие по отношению к лорду Иомену. Я выполнила свою часть соглашения и теперь хотела бы уехать домой.
— А если я скажу, что вам нужно еще задержаться, и не отпущу вас? — спросил Уэйн.
На секунду сердце девушки перестало биться.
Она посмотрела маркизу в глаза, и непонятное, незнакомое выражение его лица испугало ее еще больше.
Не выдать своих чувств Араминте помогло воспитание и природное мужество. Она гордо выпрямилась и подняла голову.
— Вы обещали, милорд, что не будете задерживать меня, если я захочу уйти. И теперь вынуждаете меня напомнить вам ваше обещание.
— С самого первого мгновения нашей встречи вы поступаете только по-своему, — сказал Уэйн. — Возможно, наступила моя очередь диктовать условия?
Он не вставал со своего места, но девушке показалось, что он навис над ней, как огромная гора. От его слов ей стало трудно дышать.
В глазах маркиза Араминта заметила странный огонь. Может, это было отражение пламени свечей?
— Прошу вас, милорд, — тихо, но твердо ответила девушка. — Мне неприятно это… место. Мне кажется, мне… не следует здесь находиться.