Если бы в этот момент его видели люди, служившие под его командованием, они мгновенно распознали бы по движениям седых лохматых бровей и выпяченной нижней губе, что генерал погрузился в решение сложной проблемы.
Он вспомнил, что кто-то — кто бы это мог быть? — только на прошлой неделе говорил в клубе, что французская кухня спасла свою страну от финансового кризиса.
— Что вы имеете в виду? — недовольно переспросил седой пэр, один из старейших членов клуба.
— По договору, заключенному в ноябре 1815 года, — последовал ответ, — Франция должна была выплатить контрибуцию в размере семисот миллионов франков в течение трех лет.
— Это всем и без вас прекрасно известно! — пробурчал пэр.
— Но благодаря английским гурманам, которые ездят во Францию ублажать свои желудки, французская кухня превратилась в национальный актив.
В тот момент генерала не особенно заинтересовал этот разговор, но теперь он подумал, что за последние несколько лет интерес и потребность в хорошей кухне в Англии действительно резко возросли.
Нет никаких сомнений, что в аристократической среде, в которой он вращался, произошла революция и тяжелую национальную кухню заменили изысканные французские рецепты.
Традиционным огромным кровавым бифштексам пришли на смену тефтели и кнели, говяжье филе перекочевало в начинку для валованов, а все эти блюда сопровождает настоящий парад всевозможных соусов.
Тяжелые вязкие сытные пудинги вытеснены воздушным суфле, а обыкновенный сахар превратился в волшебный десерт из прелестных сказочных фигурок — цветов, животных, замков…
Мясо, дичь и рыба подаются теперь под разными соусами, приготовленными вдохновенными художниками, верящими, что приготовление пищи — это искусство.
И найти такого художника — повара, овладевшего ремеслом во Франции, — совсем не просто.
— Вы поможете мне, дядя Алекс? — Вопрос Араминты вывел генерала из задумчивости. — Вы же знаете, что мне некого просить, кроме вас, — продолжала девушка. — Папа всегда был откровенен с вами, и вы, конечно, знаете, что мама ежеквартально получает деньги от адвокатов своей семьи, чтобы мы не растратили капитал дедушки.
— Да, я это знаю, — подтвердил генерал.
— Для меня работа поваром — единственная возможность быстро заработать деньги, — просто добавила Араминта.
— Но я предвижу столько трудностей, — слабо сопротивлялся генерал.
По его интонации девушка поняла, что сэр Александр готов ей помочь.
— О, дядя Алекс, как я вас люблю! — обрадованно закричала она и расцеловала старика в обе щеки.
Клуб был полон. Джентльмены со стаканами в руках активно обсуждали события дня.
Войдя в гостиную, генерал с первого взгляда увидел, что знаком со всеми присутствующими.
Комната была перестроена шесть лет назад: здесь сделали второе окно, прославившееся как «аркадное окно «Уайт-клуба».
На самом деле в «святая святых» клуба и место встреч избранных ее превратил Бью Бруммел.
Простые члены клуба скорее решились бы занять место епископа на кафедре собора, чем сесть в одно из кресел у священного окна.
Сидящие возле этого окна рассматривали прохожих на улице Сент-Джеймс, отпуская в их адрес весьма фривольные замечания. Злые языки говорили, что «Уайт-клуб» служил сборищем всех светских сплетен и скандалов.
Даже братьям регента не удалось добиться почетного права занимать место среди избранных. Герцог Кумберлендский считался здесь подлецом, а герцог Йоркский — занудой.
У заветного окна постоянно можно было увидеть Бью Бруммела и его близких друзей: герцогов Аргайла, Дорсета и Рутленда, лордов Сефтона, Элванли и Плимута.
Вот и теперь генерал по привычке ожидал увидеть самого Бью, уничтожающего чью-нибудь репутацию со свойственным ему едким сарказмом.
Трудно было представить себе этого блестящего щеголя в бедности и одиночестве, зарабатывающим себе на хлеб где-то в Кале.
А все друзья Бью остались на своих местах в удобной нише окна.
Осмотревшись, генерал начал составлять план кампании, выбирая цель для атаки с мудростью, достойной прославленного полководца.
Все в клубе хорошо знали генерала.
— Привет, дядя Алекс! — добродушно говорили старые члены клуба.
— Добрый вечер, генерал! — приветствовали его денди помоложе.
Молодежь тоже называла его «дядя Алекс», только делала это за его спиной. Генерал прекрасно знал об этом, и ему льстила такая популярность.
В высшем свете прозвище свидетельствовало о значительности его носителя. В этом святилище снобов человека принимали за его личные качества, а не только за благородное происхождение и длину родословной.