— Ник…
— Малыш, я хочу чтобы твои ножки встали на высокие каблуки, и все водители Калифорнии сворачивали свои шеи, — он шутил, но мне было не до смеха.
— У меня перелом.
— Но он уже почти сросся, ты должна начать ходить. Ты должна начать жить, иначе все было зря.
Скрип тормозов проносится в моей голове, а в воспоминаниях Ник прикрывает меня своим телом.
— Это из-за меня, да? Это я начала ту ссору? Я все начала… — я всхлипнула в пустой комнате и Ник, покачав головой, снова исчез. — ВЕРНИСЬ! Боже…
Хотелось поджать ноги к подбородку, свернуться калачиком и заплакать. Но даже этого я сделать не могла, снова погрязнув в своей боли: она, как беспощадное болото, засасывала меня в самое сердце своей тьмы.
Мы никогда не ссорились, то были лишь споры по пустякам — из какого ресторана заказать еду на ужин, какого цвета обои будут в детской…
Весь мир был у наших ног. А теперь я стою одна в одном шаге от пропасти.
«Чтобы завтра ты встала, иначе я надеру тебе задницу» — эхо в моей голове с его голосом не отпускало меня.
Да пожалуйста. Только вернись.
ГЛАВА 5
POV Мика.
Мне все-таки пришлось это сделать.
— Сделай еще один шаг, Моника…давай, у тебя все получится, — я дышать нормально не могла, испытывая адские фантомные боли в мышцах. Особенно в ноге, что была сломана во время аварии, я оперлась на переднюю панель коленом и сломала его. Моя правая нога была захвачена в металлический корсет, на который взглянуть страшно — к счастью, мои глаза постоянно были закрыты, потому что я старалась справиться с болью.
Плохо старалась.
Мышцы атрофировались за шесть недель, что я пролежала без движения, а я и не заметила, как пролетело это время. В сумасшествии время идет быстро — Ник «навещал» меня каждый вечер, как только уходила семья и друзья. Я могла разговаривать с ним до глубокой ночи, радуясь, что в комнате одна, и никто не слышит, как я начинаю медленно сходить с ума.
— Ааа, — вскрикнула, крепче хватаясь за два железных поручня, на которые опиралась руками. Я шагала между ними, пока медсестра придерживала меня за предплечье.
— Я думаю, это уже прогресс, и сегодня тебе нужно отдохнуть, — она дружелюбно улыбнулась мне. Помогла встать на костыли и обратилась к одному парню, который тоже занимался в зале.
Народу днем здесь было много — и все, как я, с переломами. Мне даже хотелось поговорить с одним из них — может, кто-то тоже перенес утрату, как и я. Только человек, испытавший подобное, понял бы меня.
— Не бери пример с этого сумасшедшего — несмотря на запрет врачей, он весь день сидит в зале. Ужасно упертый молодой человек.
— Я все слышу, Лорел, — я посмотрела на парня, который сидел ко мне спиной. Он сводил и разводил свои руки в сторону — крепкие мышцы, скорость, с которой он выполняет упражнение — все это вводило меня в заблуждение. Он совсем не был похож на больного или немощного —скорее, на человека, который пришел в фитнесс-зал.
— Я сейчас помогу Джулии и вернусь к тебе, Моника. Помогу вернуться в комнату, — Лорел была так мила со мной, как и все врачи в клинике. Все возились со мной, как с маленьким ребенком.
— Айк, заканчивай пожалуйста. Тебе нельзя перенапрягаться, — Линдси обратилась к парню, перед тем, как отойти.
— Не указывайте мне, что делать. Обойдусь, без ваших советов, — высокомерно заметил он, и я сжала зубы: вот это хам. Лорел такая добрая и милая, как он может так разговаривать с человеком, который помогает каждому из нас?
— Девочке больно? — тут парень встал и повернулся ко мне лицом. На нем были шорты и открывающая руки майка, будто он даже здесь, где всем до него нет никакого дела, хотел покрасоваться. Пот струился по его шее и я подняла глаза на его лицо, стараясь не закричать от ужаса.
Страх парализовал меня: тысячи иголок вонзились в позвоночник, спину, затылок. В острых чертах лица я сразу же узнала Майкла Миллера — ублюдка из моего прошлого.
— Ох, какие люди, — он расплылся в наглой усмешке, отпив воды из бутылки. — Еще бы вспомнить твое имя.
Черта с два, я представлюсь ему заново. Боже? Ну, за что? Что за глупая шутка судьбы, и почему я встретила человека, которого меньше всего хочу видеть именно сейчас?
Майкл, очевидно, совершенно не изменился: вся та же улыбка наглеца, высокомерно-равнодушный взгляд, пренебрежительные комментарии или полное их отсутствие…сила в его теле, которой он мог размазать по стенке кого угодно.