Вскоре силы окончательно оставили её. Царевна упала вниз лицом на землю, и осталась лежать недвижимой. Пусть этот дикий лес навеки поглотит её бренные кости! Жизнь ей больше не мила, она ей в тягость.
Должно быть, она долго пролежала так, с затуманенным сознанием и вся разбитая усталостью и болью. От этого смертельного полусна её пробудил шум остановившейся колесницы. Сита с трудом приподняла голову и громко вскрикнула. Ибо взор её обжёг пылающий взгляд Равана! Снова возвышался он над ней в полутьме, и силуэт его в вечерних сумерках казался огромным.
- Ты тоже пришёл посмеяться надо мной, убогой нищенкой! – воскликнула Сита. – Как и все люди, ты, верно, хочешь тоже бросить в меня камень и ударить меня! А, может быть, ты пришёл убить своего злейшего врага?! Женщину, из-за которой напали на твоё царство…
Девушка сжалась, ожидая оскорблений и, возможно, скорой смерти. Но вместо этого, она увидела, как «бродящий в ночи» протянул ей руку, желая помочь ей подняться на ноги и произнёс только:
- Пойдём со мной. Здесь темно и холодно.
Глаза его были очень грустными, и в них не было ни капли гнева.
Но Сита уже ничего не понимала и не верила никому.
- О, я понимаю, ты хочешь, чтобы на этот раз я наконец стала твоей супругой! Ты думаешь, что теперь эта беспомощная женщина точно не откажется, - прошептала она из последних сил.
- Пойдём со мной, - повторил Раван настойчивее. – Я зову тебя в свой дворец не как будущую жену, а как гостью, которой я хотел бы помочь. Нельзя же оставлять тебя в лесу. Дикие звери съедят тебя, или тебя найдут разбойники. Хватит упорствовать в своей глупости. Ведь ты можешь даже умереть от голода или болезни.
Сита была так измучена, что сил сопротивляться притягательным словам демона у неё совершенно не было. Она обессилела, жажда и голод и вправду терзали её. В лесу ей было одиноко и страшно. И снова ей показалось, что она может уцепиться за Равана, как за последнюю надежду в своей жизни… Встать она не смогла, но протянула ему дрожащие пальцы. Тогда царь ракшасов легко подхватил её на руки, как хрупкую лиану, и вновь умчал на своей колеснице, навстречу неизвестному рассвету…
* * *
Бедняжка очнулась в яркий полдень. Беспощадные солнечные лучи заливали просторную комнату, где она лежала на вышитом золотыми цветами покрывале. Пылинки плясали в световых потоках. Узорные вырезы окон не отбрасывали тени. На стенах сверкали дорогие, искусные мозаики. Рядом с ней сидела Мандодари, которая тут же приветливо погладила её лоб и волосы.
- Несчастная госпожа, натерпелась же ты бед и страху, - с сочувствием заговорила царица. – Поешь немного, это придаст тебе сил и немного развеселит тебя.
Мандодари придвинула к Сите посуду с различными блюдами. Та отчаянно набросилась на угощение. Но когда утолила первый голод, и немного пришла в себя, тотчас спросила с тревогой:
- А где же Раван?
- Да кто его знает, - беспечно отозвалась его супруга. – Он никогда не говорит, куда он ходит и что делает. Мы уже привыкли к его манерам. Может, он занят делами царства, а, может, изучает что-нибудь или пишет. А, может, и вовсе разъезжает по лесам. Наверное, странная привычка. Но благодаря ей он тебя и отыскал! Прежде всего, тебе надо отдохнуть после твоих несчастий.
И Мандодари медленно выплыла из комнаты, звеня браслетами и роняя белые лепестки из гирлянд в своих роскошных волосах.
Так начались удивительные дни Ситы во дворце ракшасов. Но теперь не в качестве пленницы, а в качестве ищущей убежище гостьи. Однако она не испытывала радости и в этом великолепном месте. Как и в Айодхье, она была лишь неприкаянной тенью, безмолвно скитавшейся из залы в залу. Утратив любовь Рамы, которая наполняла её жизнь смыслом, царевна почувствовала страшную, зияющую пустоту. Зачем теперь влачить ей своё жалкое существование, если факел любви больше не будет освещать его своим ярким светом?.. Она утратила опору и веру в людей.
Бедной девушке не хотелось погрузиться в какое-нибудь занятие, чем-то развлечь себя. Она то лежала в своей роскошной комнате, свесив волосы с богатого ложа, и мысли её, казалось, совсем застывали, останавливались, то просто спала, не желая открывать глаза навстречу солнцу. Слабость и отвращение ко всему овладели душой Ситы. В последнее время она стала даже отказываться от пищи, потому что у неё совсем не было аппетита.