Вестибюль подстать внешним чертам небоскреба. Роскошный зал с морем зеркал и стекла. Создавалось ощущение, что я попал в нескончаемый лабиринт, сотканный из стеклянных перегородок. Здесь нет огромной люстры, расписных стен или красных ковров, а мебель не сделана из красного дерева. Но интерьер выглядел настолько гармонично, что дороговизна вещей только испортила бы впечатление. Создатели этого зала потратились не на мебель, а на дизайнера.
- Добрый день, - обратилась ко мне девушка в рубашке и с собранными в хвост белокурыми волосами. - Вы уже записаны или хотите подать заявку?
- Здравствуйте. У меня назначено собеседование.
Девушка улыбнулась и спросила, как меня зовут.
- Вам на сорок третий этаж, кабинет номер сорок три двенадцать, - сказала она, сверившись с информацией на экране планшета, - Елена Кирилловна и доктор Прокопенко вас уже ожидают.
- Спасибо.
Лифты в «Обновлении» тоже оказались стеклянными. Сквозь них я мог наблюдать, что происходит в коридорах. Всюду ходили люди. Кто-то с кипой бумаг, кто-то с кружкой кофе, другие бежали от одной двери до другой. Внутри кипела работа.
Мой лифт шел только на сороковые этажи, поэтому со мной за это время не проехал ни один человек.
Сорок три двенадцать. Я постучался.
- Заходите, - раздался женский голос из-за двери.
В кабинете оказалось темнее, чем в коридорах и на улице. Горела только настольная лампа. Яркая, но не такая, чтобы полностью осветить кабинет.
- Сергей Александрович Щербаков, верно? - спросила женщина. Свет от лампы совсем не задевал ее, и я мог видеть ее лицо только от света её планшета.
- Да.
- Меня зовут Елена, я руководитель отдела продаж ростовского отделения «Обновления». Сегодня я совместно с доктором Евгением Прокопенко буду проводить с вами собеседование. Будьте готовы к тому, что некоторые вопросы вам покажутся странными или неуместными. Отвечайте на них честно. В свою очередь, мы можем гарантировать вам сохранность всех сказанных вами слов в тайне. Поверьте, это в наших же интересах.
- Я понимаю.
- Отлично. Расскажите, где вы работаете.
Лицо Прокопенко я видел гораздо отчетливее. Он показался мне очень молодым, около двадцати пяти лет, но его взгляд настолько холодный и непроницаемый, что это сразу придавало ему еще лет пять к возрасту.
Я очень коротко рассказал им о своей работе, о том, чем занимаюсь в свободное время и о своих увлечениях в целом.
- Так вы пишите? - спросил меня Прокопенко с искрой азарта в глазах. Это первое, что он произнес в ходе собеседования.
- Ох, хотел бы я писать. Увы, пока что я только печатаю.
- У вас есть дети? - спросила Елена.
- Нет, мы хотим завести, но все никак не можем решиться на этот шаг.
- Понятно. Зачем вам новое сердце? - тон женщины резко изменился. В ней будто щелкнул выключатель, сделав ее агрессивной.
Не ожидая такого выпада, я не сразу нашел, что сказать.
- У меня легкая аритмия и я…
- Аритмия? К нам приходят люди с врожденными пороками сердца, которые невозможно вылечить, не заменив весь орган. Не все из них доживают до тридцати лет, а вы, здоровый мужчина, жалующийся на легкую аритмию, хотите лишить того, кто в этом реально нуждается.
Я понимал умом, что нужно приводить аргументы, которые у меня имелись, но сделать этого не мог.
- Вы понимаете, на что идете, меняя свое сердце? - едва слышно произнес Прокопенко. В нем не чувствовалось агрессивности, но что-то все равно отталкивало. Возможно, я настолько испугался, как на меня навалил руководитель отдела продаж, что теперь и в докторе видел потенциального врага.
- Понимаю. Внутри меня орган, с которым я прожил всю свою жизнь, эта замена дастся мне нелегко, к тому же…
- Хватит, - прервала меня Елена. - Вы осознаете, что запрашивая трансплантацию сердца, вы лишаете одного и вправду больного человека в мире жизни?
Меня охватила паника.
- Нет… Нет-нет, не может быть. Вы же предлагаете свои услуги всем желающим! Каждый человек может прийти и попросить себе абсолютно новое сердце, разве не так?