ет весь! Бывало, просит меня: 2Нарисуй мне, Фёдор, чего-нибудь". - А я рисовать-то и не умею! - с отчаянием в голосе произнёс Фёдор и махнул рукой. - Вот беда-то какая... Не умею! - А чего врач твой сам себе чего-нибудь не нарисует? - спросил Дмитрий Иванович. - Если рисунки любит? - Он рисует,.. - как-то неопределённо ответил Фёдор. - Да вот выходит всё... Не понять мне... А он говорит, что это от климата непонимание такое. - От климата? - удивился Дмитрий Иванович. - От него, - подтвердил Фёдор. - Говорит, что климат у нас плохой, потому мы все тёмные и понять ничего не может. А ещё - кошек много. Они отвлекают от великой миссии... Мужичок осёкся и высунул изо рта прикушенный кончик языка. Похоже было, что он только что проболтался о чём-то важном, что Дмитрию Ивановичу знать было совсем не положено, и теперь горько о том сожалел. "Да врач-то, похоже, не простой" отметил мысленно Дмитрий Иванович. "такой же бродяга... На помойке, небось, целитель живёт. И, смотри ж ты, запугал его как! Что он ему такого нарассказывал?" - В общем, - с трудом справившись с нахлынувшим страхом, произнёс Фёдор, - чудесный он! Чудесный! И рисунки вот очень любит... Фёдор снова глянул на альбом и сглотнул слюну. - Он тебе поможет! Обязательно! - Ты чего это? - иронично спросил Дмитрий Иванович. - На приём, что ли, приглашаешь? Лечиться? - Ага, - охотно подтвердил Фёдор. - Оно самое! Лечиться! Что у тебя болит? - Разное, - не слишком определённо ответил Дмитрий Иванович. - Лёгкие, как видишь, не в порядке. И сердце сегодня прихватывало. У меня в жару всегда с сердцем нелады. - Пошли! - решительно сказал Фёдор. - Он поможет! Непременно поможет! Я ведь... Фёдор снова перешёл на шёпот. - ...Когда он меня нашёл - совсем ведь умирал. А теперь - как огурчик. Вот у школы под навесом сегодня от дождя прятался, да ветер, зараза, и туда воды нагнал. Промок весь - и ничего! Хоть бы что! Ты не смотри, что я вонючий да грязный. Здоровье у меня - быки обзавидуются. - Зимой на снегу могу спать! Голым! - перешёл на крик Фёдор И уже тихо спросил: - Веришь? - Нет, - ответил Дмитрий Иванович. - Это невозможно. По физическим причинам! - Возможно! - уверенно заявил Фёдор. - У него своя физика... И с величайшим уважением и почтением в голосе повторил: - У Него! Своя! Физика! "Глупость, конечно" подумал Дмитрий Иванович. "А, с другой стороны, отчего не сходить? Податься-то всё равно некуда... С другой стороны, может, это действительно врач какой? Скажем, был терапевтом в клинике, да случилось что-то нехорошее в жизни - он и стал бродягой. Всякое ведь случается... Теперь вот фёдоров всяких лечит... Интересно, как? Неужели у него от прошлой жизни лекарства остались?" - Пошли! - решился Дмитрий Иванович. - Посмотрим целителя твоего... чудесного... Идти-то недалеко? Трубы загудели торжественно, задрожали в предвкушении праздника. Водяной поток с грохотом обрушился вниз, в преисподнюю, и, стихая, с дальним тающим шелестом волн унёсся прочь, в неведомые, неизученные им пока ещё дали загадочной планеты. "Что-то случится". С ним никто не выходит на связь. Рация вышла из строя. Он так давно в этом мире. На стальных боках рации - зелёная плесень. Пока с ним нектар - он неуязвим. Один глоток возвращает молодость, со вторым глотком приходит необыкновенная, всесокрушающая сила, третий глоток делает невидимым, четвёртый позволяет проникать в мысли (о, грязные, безумные мыслишки!) аборигенов, пятый - дарит способности к левитации, шестой - позволяет проходить сквозь стены, седьмой - открывает двери в пространства Большого круга, восьмой... Вот только нектар не восстанавливает повреждённые ткани. Пора в путь. "О чём это я?" Боги, милостивые владыки неба! Местный мерзавец, жулик и вор, и, к сожалению, до сей поры единственны его помощник и последователь (и проклятие этого мира!), пытался вчера похитить бутылку с чудесным нектаром, но был пойман с поличным... В свалке, увы, нектар пролился и бутыль опустела едва не до донышка. Он поднял бутылку, посмотрел на свет тусклой лампы сквозь пыльное зелёное стекло. Плохо... На этой планете даже зрение начинает отказывать! Ничего не разберёшь. Он потряс бутылку и прислушался к слабому плеску. Ну что ж, похоже, похоже на пару-то глотков наберётся. Значит - всесокрушающая сила! Она очень скоро ему пригодится. Надо ведь готовить новый нектар. На этот раз - много, очень много. И беречь от местного! Беречь! А если нектара будет много - можно ещё раз попробовать (да, на том самом, восьмом глотке!) выйти во Внешний Мир и полететь (полететь, наконец! демоны раздери в клочки грязный этот мирок, в котором он впустую потратил едва ли не треть своей жизни!), полететь к родной планете, в красно-сине-зелёном тумане открывшихся Коридоров обгоняя таких как он отчаянных странников бесконечно далёких от этой скучной планетки миров, странников, как и он удостоенных Судьбою волшебного Восьмого Глотка. Лететь мимо покорно открывающихся ему дверей Тайных Входов, насквозь прошивая разноцветные призрачные тела звёзд, проносясь мимо сияющих гигантских облаков галактик, сквозь туманы Вселенной, сквозь черноту безвременья - к точке исхода, к затерянному, занесённому звёздами окну, откуда льётся тихо и ровно красный свет давно потерянного им дома. И окно откроется, и распахнутся двери, и красное сияние полдня согреет его, облака - ни к чему, он устал, жёлтая трава к Сезону Снов, вернулся, и никогда не покидал, поймите правильно... хорошо... хорошо... Надо только остановить Время. Не забыть остановить его, иначе с разгона оно опрокинет его, захватит, потащит за собой. И вернувшийся странник, мгновенно состарившись, рассыплется в прах на пороге родного дома. Синхронизация... Как она делается? Да помогут небесные владыки вспомнить! Да откликнутся они на мольбу! Надо только набрать нектара на восемь глотков. Выцедить его из мешка. И - к выходу! Но надо быть осторожней... Не то получится, как в прошлый раз... Проклятый абориген! Тупое существо! Этого мерзавца совершенно ничему невозможно научить. Конечно, иногда он полезен. Иногда - очень полезен. Иногда - просто незаменим (да и кем его можно заменить? он ведь единственный, кто не боится необычной внешности его, Пришельца). Но ведь сколько пакостей и подлостей приходится от него терпеть! И как же тяжело сносить примитивные (и потому - особенно тяжелые) его оскорбления! И как ужасна и непроходима глупость этого существа! Хотя он и говорит, что занимает высокое положение среди аборигенов и пользуется их величайшим уважением, но такой хозяин, даже при всей его влиятельности, а потому и полезности, совершенно нетерпим. Это он на прошлом цикле перемещения подмешал исходящую из тела зловонную жидкость, содержащую аммиак, в чудесный нектар (ну невозможно в здешней атмосфере провести анализ нектара по запаху!) и тем самым сорвал Переход. Ведь объяснял он аборигену, не раз объяснял - аммиак вреден для нектара. Он непредсказуемым образом изменяет его свойства. Страшный вихрь закружил на восьмом глотке, ударил о трубы... Сам абориген испугался тогда, завопил отчаянно, опустился на четыре конечности (подобно неразумным тварям этой планеты) и так вот побежал к выходу. Только так и спасся, подлый! А Пришельца вихрь бил о трубы и стены ещё много раз. И искалечил его. На прошлом цикле нектар пришлось вылить. Весь. И добывать снова. Но теперь он, Пришелец, жалок. И искалечен. Теперь ему тяжело ходить. Почти весь день он вынужден лежать на куче зловонных тряпок и лишь иногда, превозмогая боль, может переползать, цепляясь когтями за трещины в каменном полу, к проржавевшему крану и, открыв его, торопливо глотать тёплую, кислую, подземную воду. Нет, теперь он не может сам добыть восемь глотков. А то, что есть - едва ли поможет. Первый глоток из двух оставшихся вернёт ему молодость, второй - придаст силы его рукам, но излечить не сможет и нектар. И что будет? Сильное тело, которое едва ли на переломанных конечностях сможет передвигаться в этом мире с тройной силой тяжести. Значит, мешок сам добыть Пришелец не сможет. А если и сможет... Странная, жестокая шутка! Он, лучший лекарь на планете, если и вернётся домой, то больным... Калекой... Впрочем, дома он сможет себя вылечить. Надо только вернуться! По счастью, абориген не покинул его. По его вине прилились вчера драгоценные глотки, но он искупит свою вину. И способности свои Пришелец не утратил. Он держит местного, держит крепко! Шанс ещё есть. Ничего, Переход подождёт. Местный ушёл, но это ненадолго. Он вернётся. Он принесёт мешок. Или узнает, как раздобыть его. Но... Что это? Какой противный скрежет! Он говорил: "Петли... Они не смазаны. И дверь открывается с трудом. Когда-нибудь я не смогу её открыть". Он вернулся. Владыки милостивы - он вернулся. Фёдор спустился вниз по покатым бетонным ступенькам с отбитыми краями и, помедлив немного, махнул рукой, приглашая Дмитрия Ивановича последовать за ним. - Иди, что ли... Да не бойся, тут подвал хороший, чистый. Зверюг всяких хвостатых не водится, потравили их когда-то. Давай за мной... В любой иной день Дмитрий Иванович, конечно же, и мгновения не промедлил бы - сбежал бы подальше и от подозрительного броодяги, которого пользует доктор, живущий в подвале серого двенадцатиэтажного дома, что стоит на отшибе дальнего горо