— Когда я приехала сюда, поняла: то, что я не хотела взять у матери. Мэри взяла у вас. Именно по этой причине я не могу быть такой, как Мэри.
— И почему ты думаешь, что не можешь быть такой, как она?
— Моя мама часто говорила: «Единственное, что тебе нужно, чтобы чувствовать себя особенной, это ты сама». Но я не хотела понять этого. Мне всегда хотелось чего-то еще — внимания, похвал, — словом, всего того, что заставляет чувствовать себя особенной. Я не из тех, кто может жить без обожания окружающих. Мне нравилось быть королевой бала. Я любила Диану, которую видела в глазах Иных. Может, именно поэтому я отказалась от своей самой заветной мечты стать писателем. Все было так, словно Мэри в своем первом письме рассказывала обо мне. Постоянное внимание окружающих и то, как из-за Иных она чуть не отказалась от своей заветной мечты…
— Видишь ли, дорогая. Мэри прошла через то же, что и ты. И случилось это не только с тобой. Многие из нас зачастую отказываются от чего-то ради того, чтобы заслужить одобрение окружающих.
— Но Мэри в конце концов нашла в себе силы не отказываться от мечты. В отличие от меня, она не пыталась оправдать ожидания Иных. На нашем первом занятии, когда мы слушали рассказ Желтого Цветка, знаете, о чем я подумала? Желтым Цветком была Мэри, а я была Венерой. А потом еще и Мириам с Артемидой…
Диана подняла глаза, но госпожа Зейнеп продолжала внимательно слушать ее.
— Я говорю это не потому, что Диана — это другое имя Артемиды, а между именами Мэри и Мириам есть связь. Поверьте, я давно перестала обращать внимание на совпадения, которые не мог объяснить. Но одно обстоятельство засело у меня в голове: я. как и Артемида, зависима от Иных… А чтобы скрыть это, голами не снимала «маски божества». Пытаясь стать еще больше, я становилась все меньше. Разве нет? Разве не правда то, что я сказала о себе и Мэри?
— Диана, ты жалуешься, что Иные повлияли на тебя, и тут же спрашиваешь мнение другого человека. Не забывай, что я тоже одна из Иных.
— Нет. Мэри говорила, что вы — не-Иная, и, думаю, она права. Прошу вас, скажите, правда ли то. что я думаю о себе и Мэри?
Госпожа Зейнеп взглянула на Диану с искренним сочувствием.
— Думаю, ты несправедлива к себе. Никто из нас не совершенен. Да мы и не обязаны. Всем хочется, чтобы ими восхищались окружающие. Это вполне нормально.
— А что. если мы и живем так, как ожидают от нас Иные? Это тоже нормально?
— Дорогая, ни я, ни кто-либо другой не имеет права судить о том. правильно ли ты живешь. Я. возможно, могу научить тебя слышать голоса роз. И тут готова дать много советов. В саду я могу рассказывать тебе столько, сколько ты готова слушать. Это потому, что я много знаю об искусстве слушать розы, а ты знаешь об этом мало. И ты попросила научить тебя. Но не спрашивай меня о себе, Диана, ведь я не знаю тебя. И никогда не смогу научить тебя быть собой. А что касается Мэри, то на самом деле я знаю о ней куда меньше, чем ты думаешь. Я знакома с ней не больше, чем с гобой. Но, судя по тому, что мне известно, она очень отважный человек. И гак же красива, как и ты.
Диана благодарно улыбнулась. «Хорошо, что я нее же постучала в эту дверь», — по, ту. мала она. Ей не хотелось возвращаться к себе в комнату. Она была бы рада просидеть с госпожой Зейнеп всю ночь. Но что толку? Разве не провела она с мамой двадцать пять лет?
— Я. наверное, пойду, — сказала Диана. — Не знаю, как и благодарить вас за ваше время и нашу доброту.
— Да не за что, — улыбнулась госпожа Зейнеп. — Но ты права, дорогая, мы должны немного отдохнуть. Последний урок будет самым грудным.
35
Было еще темно, когда Диана спустилась в сад, а до урока оставалось целых девятнадцать минут. Она специально пришла пораньше, чтобы побыть с розами до урока.
Едва она собралась войти в сад, как со стороны дома послышались шаги, словно кто-то быстро шел по деревянному полу коридора. И похоже, это не были шаги госпожи Зейнеп, ведь она всегда появлялась в точно назначенное время, ни минутой раньше, ни минутой позже. И ее шаги всегда были неспешными и размеренными… А эти шаги казались торопливыми и встревоженными. Будто кто-то почти бежал.
И все же это оказалась госпожа Зейнеп, спешившая к ней. Лицо ее было покрыто испариной.
— Диана. — Голос у нее дрожал. — Я знаю, как ты ждала этого, но…
— Что? Что-то с Мэри?
Госпожа Зейнеп опустила голову.
Что случилось? Ну пожалуйста, скажите, что все хорошо.
— Мэри звонила, когда я спала. Она оставила сообщение. Сказала, что произошло нечто важное, и она должна срочно вернуться в Сан- Франциско.