А едва посветлело небо, как за воротами раздалось ржание. Вскочила Василиса, выглянула во двор и успела вовремя, чтобы увидеть, как всадник белый на белом коне пересекает двор и исчезает в предрассветном тумане.
Утром двор выглядел словно иначе. Не пугали ни черепа на частоколе, ни лес мрачный за ним. Василиса и колодец нашла. Сама умылась, платье пригладила да воды в дом принесла. Уж пусть скатерть-самобранка что угодно приготовить могла, да только колодезная вода – особенная. Так за делами и не заметила, когда Кощей спустился, только и почувствовала на себе его взгляд, чуть ведро с водой не уронила.
Глава 4
– Василиса, рано встаешь да сразу за хлопоты, – голос Кощея был мягким, а вот лицо хмурым. И поди пойми, что ему не так. Разве что голодный спать лег или, наоборот, разносолов и квасу хмельного накушался, и сейчас голова болит. Василиса от такой беды почитала пуще прочего воду холодную, вот и кивнула на ведро.
– Налить испить воды колодезной? – со всем почтением спросила, а Кощей ну точно не с той ноги встал: скривился весь, даже паутинки-трещинки словно шире стали и ниже по щекам спустились.
– Отравить хочешь, Василиса? – полюбопытствовал только мрачно.
Василиса ведро поставила и руками всплеснула.
– Да зачем мне тебя травить, Кощей, ты же бессмертный! Хочешь, сама первая попью?
На скатерти-самобранке уже и ковш с резной ручкой появился, точно лебедушка из дерева вырезанная, глаз не отвести. Хотела Василиса зачерпнуть из ведра да сама выпить, но Кощей ее одним движением руки остановил.
– Поднеси, – не попросил – приказал словно! Снова Василиса потянулась к ковшу, но качнул головой Кощей, на ведро указал.
Василиса и спорить не стала. Откуда ей ведать, какие порядки у царей? Может, им, как обычному люду, ковши и не положены. Поднесла ведро полное. Кощей его взял легко, будто чарочку, и начал пить. Пил, пока досуха не осушил, и куда только поместилось?
– Хороша водица, – хрипло произнес он. – Я уж и забыл, как она хороша. Сразу сил прибавилось.
Василиса же только голову ниже опустила. Сил прибавилось! А ну как мысли будет видеть как на ладони! Узнает, что за сны ей снились, – так стыда не оберешься.
– Благодарю, Василиса, ловко просьбу мою выполнила. И сама приготовила, своими руками воду из колодца принесла, без скатерти-самобранки, и по сердцу мне это пришлось. – Вот теперь Василиса голову подняла да в глаза разноцветные взглянула. Неужто сейчас угольков ярких отвесит и домой отправит? И хочется Василисе скорее наказ мачехи выполнить, и домой торопиться не следует. Ну как батюшка не приехал еще?
– А теперь за службу берись, Василиса, – словно подслушал ее мысли Кощей. – Первая твоя служба будет такой: найди в себе то, что сама о себе не знаешь. Вечером вернусь – спрошу.
– В себе? – повторила Василиса испуганно. Да как же так! Это только первое задание, а уже такое сложное!
Но Кощей уже надел тяжелые перчатки и во двор вышел. Василиса за ним выскочила. Ворота стояли распахнуты, кости лошадиные так и лежали, как их царь навий оставил.
– А… – начала было Василиса, но спросить ничего не успела. С карканьем вороньим поднялся оборвавшийся вопрос, и из чащи на поляну выбралась девушка. Василиса ее не знала, не иначе как из другой деревни приблудилась.
Увидела та девушка Кощея и едва чувств не лишилась. Глаза выпучила, рот то откроет, то закроет, и не звука. То на него, то на черепа смотрит. А потом закричала, да так громко, что Василиса уши ладонями закрыла.
Девушка же от страха и вовсе на землю шлепнулась и отползти пыталась, а кричать и Кощея костерить все одно не переставала.
– Я умерла, умерла, умерла! – завыла она, когда до леса всего ничего оставалось. Уже убежала бы обратно в чащу, ее ведь никто не держал! Только Василиса хотела ее успокоить и в лес отправить тропку домой искать, как у Кощея терпение лопнуло.
Кончики губ его дрогнули и вниз пошли, совсем немного, но Василиса и того напугалась, а глаза засверкали. Белесо-голубой потемнел почти до иссиня-черного, а кошачий зеленый сверкнул яростью. Щелкнул Кощей пальцами, раз – и заместо воющей красавицы лягушка скользкая сидит, квакнуть боится.
Шагнул к ней Кощей, занес ногу раздавить, а Василиса его за пояс обхватила и назад потянула.
– Не дави, Кощей, оставь ее! – жалобно попросила.
Замер Кощей, так ногу и не поставил, пока лягушка прочь не ускакала. А потом ладони в перчатках своих железных на ее руки положил, и Василиса вздрогнула, сообразив, что натворила. Царя навьего руками схватила и на полпути остановила! Не сносить ей головы и квакать вместе с той ревой на болоте! А то и расплющит сапогом – и поминай как звали. Не дождется батюшка Василисы из темной чащи.