— Нам был послан знак, — очень тихо сказала я. Так тихо, что всем пришлось напрячь слух.
— Какой знак? — спросила царица.
— Возвращение Пегаса.
— Это благодаря твоей поэме, — сказала царица. — Вот почему мы собираемся оставить тебя здесь, чтобы ты сочиняла для нас.
— При всем моем уважении, великая царица Антиопа, я не согласна с тобой, — возразила я.
Праксиноя в ужасе приложила ладонь ко рту. Амазонские жрицы, все как одна, сделали судорожный вдох.
— Как ты смеешь не соглашаться со мной? — прогремела Антиопа.
— Смею, — тихо сказала я, — потому что мне не нравится видеть крылатых коней с зачатками крыльев.
— Предоставь эти заботы мне! — ответила царица. — Наши мудрейшие советчицы прямо сейчас, пока мы тут разговариваем, обследуют кобылиц.
Издалека донеслось тихое ржание. Оно едва ли не напоминало воркование голубей Афродиты.
— Царица, я думаю, Пегас вернулся не из-за моих стихов, а из-за радости и счастья этих амазонских дев.
— Ты говоришь о заключенных?
— Я говорю о влюбленных среди нас, царица Антиопа. Эти влюбленные вернули Пегаса своей чистой радостью и наслаждением. Когда Афродита вдохновляет нас, распускаются цветы и смеются девы, а кобылицы жеребятся крылатыми жеребцами. В этом нет моей заслуги — это дела Афродиты. Изгони Афродиту, и жеребцы у вас будут рождаться с жалкими крылышками. Меня прислала сюда Афродита. И не только меня — даже тех моряков, что соблазнили твоих дев. Без ее озорства ничто не летает.
— Вранье! — отрезала царица. — Афродита делает нас слабыми и податливыми на лесть мужчин. Нам она не нужна! И мужчины нам тоже не нужны!
— Нет, нужны! Пегаса привлек смех Афродиты. Это Афродита дает нам крылья. Без сластолюбия жизнь лишена соков. Без сластолюбия мы не можем летать. Если ты не освободишь моряков и дев, я не стану заканчивать мою поэму об амазонках.
— Если ты не подчинишься мне, то умрешь! — воскликнула царица Антиопа.
Амазонки смотрели, разинув рты. Царица позвала стражниц и приказала связать меня.
— Меня ты можешь связать, но ты не свяжешь Афродиту — она приходит и уходит по собственной воле. Ей подчиняются даже боги!
— Закончи поэму! Закончи поэму! — нараспев требовали амазонки.
— Царица Антиопа, ты согласна освободить этих дев и моряков и отпустить меня? Я не смогу быть поэтом в плену.
Царица заколебалась. Она нахмурила лоб, пытаясь найти решение, — чтобы угодить общественному мнению, она должна была поступиться своей абсолютной властью.
— Пусть нашей царицей станет Сапфо! — заявила, выйдя вперед, Пентесилея. — Она лучше тебя умеет находить общий язык с богами и богинями. Она может дать нам крылатых лошадей. А ты — нет.
Собрание амазонок принялось скандировать:
— Сапфо! Сапфо! Сапфо!
Царица приказала стражницам арестовать и Пентесилею. В этот момент даже яблоки перестали падать с корявых веток.
— Я не могу ничего гарантировать, — сказала я. — Я могу только попытаться умилостивить богов словами. Поэзия не наука. Крылатых лошадей невозможно приучить к узде.
Я прекрасно понимала, что, вступая в спор с царицей амазонок, копаю себе могилу, но меня это почему-то почти не волновало. С чего бы это она стала терпеть мое неповиновение? Где я нашла силы, чтобы бросить ей вызов? Что ж, если моя судьба — умереть, я вполне могу умереть здесь и сейчас, в самый разгар чтения моей поэмы. Если я умру, защищая Афродиту, неужели она не сжалится над моей измученной душой?
— Возможно, пришло время немного отступить от правил, — сказала наконец царица. Она почувствовала, что ее власти грозит опасность. — Пусть Сапфо закончит свою поэму и пусть будет так, как она хочет.
— Включая освобождение дев и моряков. А еще Эзопа. И ты не будешь наказывать Пентесилею, — добавила я.
— Останься. Останься с нами, Сапфо, — раздался хор амазонок. — Останься и властвуй над нами как царица.
Теперь царица Антиопа заволновалась по-настоящему.
— Я приму решение, когда Сапфо закончит свою поэму.
Это была ее ошибка. Амазонки пребывали в возбужденном состоянии. Они собрались вокруг Пентесилеи, спрашивали ее совета. Некоторые снова и снова нараспев повторяли мое имя. Фоном для скандирования стало счастливое ржание кобылиц.
Ради моих почитательниц-амазонок, но в большей степени ради царицы я предложила компромисс.
— Я оставлю вам Праксиною как мою представительницу. Она знает все, что знаю я. К тому же она умна не по годам и предана вашей вере. Если царица согласна поделиться своей властью с Праксиноей и Пентесилеей, то я оставлю вас в надежных руках.