Нам обещания не нужны!
Нам нужно лишь чистое небо над головой!
Пусть больше не будет войны!
И пусть наши дети скорее вернутся домой!
Эти и другие его новые песни совершенно не походили ни на что, что Фернандо пел прежде – и он очень этим гордился. Фернандо казалось, что он поднялся на некий новый уровень, где он говорил уже не о своих переживаниях, а о том, что откликнется в сердцах многих!..
И рядом постоянно была Кэрри, его муза и радость! Вот с кем он по-настоящему отдыхал душой! Фернандо чувствовал, что достиг какого-то нехорошего предела, и если бы не Кэрри, он точно дошёл бы до нервного срыва и мерзко, зло сорвался на ком-нибудь из домашних. А если бы он начал орать на детей, или – того хуже! – побил бы кого-нибудь из них, просто потому что они все его достали?! Фернандо иногда в страхе представлял себе подобное развитие событий, и его передёргивало – настолько это было мерзко и, в то же время, возможно в его тогдашнем состоянии.
С Кэрри он словно погружался в целительный источник любви. Её поцелуи, её нежность будто возвращали к жизни. Она любила его со всей страстью человека, двадцать лет ждавшего взаимности, и Фернандо с упоением отвечал на эту страсть. В какой-то момент мужчина вспомнил, что Кэрри старше него, ей сейчас должно быть… сорок шесть? Или больше? Честно говоря, Фернандо не ощущал никакой разницы в возрасте – Кэрри была прекрасна! Её улыбка и огромные, лучистые глаза ничуть не изменились за все двадцать лет, сколько он её знал.
Внезапная мысль однажды пришла Фернандо в голову – может ли Кэрри забеременеть от него?! Вроде бы, женщины способны на это лишь до определённого возраста… Может, ему стоило бы пользоваться защитой? Но безрассудные эмоции победили. От любви Кэрри мужчине казалось, что он может горы свернуть.
И всё-таки Фернандо лишь на время сбрасывал свои оковы, а затем снова быстро надевал их на себя, потому что… потому что это его семья! Несколько дней в неделю он отказывался от встреч с Кэрри – отцу было необходимо контролировать учёбу своих детей, участвовать в их жизни. И всё-таки, он ощущал новое для себя чувство свободы – наконец-то в его жизни появилось что-то, кроме вечных проблем его семьи и четырёх стен надоевшего дома!
И занятия с детьми опять начали приносить радость. Снова он стал заниматься музыкой с Сильви – бедная малышка была вне себя от счастья, что папа опять любит её! Теперь в те вечера, что он проводил дома, Фернандо, как и прежде, укладывал дочурку спать, и Сильви опять стала счастливым, солнечным ребёнком, какой она была раньше.
Диего под суровым надзором Анжелы и бдительным контролем отца, наконец-то начал учиться по-настоящему, и вот, в середине февраля, настал решающий момент – мальчика перевели в третий класс!
Фернандо не скрывал своей радости и гордости. В тот же день он сходил с сыном во все увеселительные места, куда тот только захотел. Но сильнее всех переводу Диего в другой класс радовался маленький Теодор! Пока Фернандо гулял с Диего, Тео радостно прыгал на своей кровати… а потом подумал – почему бы не напакостить немного соседу? И стал ещё радостнее скакать на кровати Диего.
С Кэти всё было… сложно. Они почти не разговаривали и давно спали в разных комнатах. По вечерам супруги не пересекались – Кэти, как всегда, работала до ночи. Утром на кухне или в столовой среди детей муж и жена общались так, будто ничего не происходит, Кэти никак не давала понять, знает она о Кэрри или нет. А вот Дебора теперь кидала на зятя какие-то совсем уж злые и, в то же время, торжествующие взгляды – эта фурия точно что-то знала! «Только ляпни что-нибудь, стерва! – зло думал Фернандо, – быстро вылетишь из моего дома!»
Однажды Фернандо снова возвращался домой в первом часу ночи. Поднимаясь на крыльцо, он всё ещё ощущал неистовые поцелуи Кэрри на своих губах, и её жаркие объятия… но открыв входную дверь, Фернандо похолодел – в гостиной горел свет.
– Ну, и где ты был? – с лёгкой улыбкой спросила Кэти, выходя на свет.
– В студии! – бросил он.
– Врёшь, – спокойно сказала женщина, – я звонила в студию – они закрываются в десять вечера.
– Зашёл в бар по дороге! – раздражённо ответил Фернандо, пинком отшвырнув в угол уличную обувь. Кэти лишь слегка хмыкнула.