Спустя неделю Фернандо позвонили организаторы концерта. Билеты никто не покупал, и концерт отменялся. Это был полный провал. Фернандо сидел в своей студии, безразлично глядя на свои музыкальные инструменты, на свои ноты. Да, видимо, как певец он всё. Его прежних поклонников – таких же немолодых людей за сорок – интересовали только старые хиты, а новых, молодых слушателей Фернандо Гонсалес вообще не волновал. За эти дни ему несколько раз звонила Кэрри, но Фернандо не брал трубку – лишь писал, что хочет побыть один. Ему было стыдно перед Кэрри! Как он рисовался перед подругой, заявляя, что этот альбом – лучшее, что он когда-либо написал! Правда, ему и самому так казалось… Нет, Фернандо однозначно не хотел сгорать от стыда перед Кэрри, осознавая, что совершенно не разбирается, что он делает – насколько это хорошо или плохо.
Впервые певец столкнулся с такой негативной реакцией на своё творчество. Прежде все его песни слушатели встречали на «ура», и Фернандо принимал это как нечто само собой разумеющееся. Как это, оказывается, больно – когда твоё творение не принимают!..
На лестнице неожиданно послышались знакомые, увесистые шаги – Кэти тихо вошла в студию и села рядом с мужем на диван.
– Знаешь, – заговорила она, – мне очень понравились твои новые песни.
Фернандо резко глянул на неё.
– Правда! – Кэти пристально посмотрела мужу в глаза, – у тебя потрясающие мелодии, интересные, яркие аранжировки, отличные стихи. Я думаю, тут дело в другом. Ты начал петь о войне, о разных бедах и несчастьях, а люди вокруг живут хорошо. Война их не касается, чужие беды – тоже, их волнует лишь их собственная, повседневная жизнь. Твои песни к чему-то призывают, но… к чему? Чтобы каждый взял оружие и пошёл воевать за мир?
– Я не… – начал было Фернандо, но осёкся – а ведь, Кэти права! Он, действительно, хотел воззвать к людям – посмотрите, что творится вокруг! А люди ему в ответ: ну и что? нам до этого какое дело? Это было даже смешно – Фернандо Гонсалес хотел сделать мир лучше, а мир послал его куда подальше!
– Ты просто не попал в настроение людей, такое бывает, – продолжала говорить Кэти, – я уверена, если в обществе вдруг случится какое-нибудь потрясение, или – не дай Бог! – война, твои новые песни быстро станут популярными. Ты главное не бросай писать. Хочется петь – пой, и плевать, что о тебе говорят.
Фернандо в потрясении слушал жену, которая так просто и искренне его утешала – его, мужа-обманщика! А ведь ему почему-то совершенно не было стыдно перед Кэти за свой провал – любые его творческие взлеты и падения ничего не значили для их отношений. Вдруг вспомнилась услышанная где-то фраза, что по-настоящему близкий человек – тот, перед которым ты не стыдишься своих поражений. Да, перед Кэти Фернандо не было стыдно за свой альбом – ему было стыдно за другое…
Снова Фернандо почти всё время сидел дома. Снова он начал играть на фортепиано с Сильви, снова стал сам делать уроки с Диего, освободив от этой тяжёлой обязанности старшую дочь, которая несказанно этому обрадовалась.
– Честно, пап, – призналась Анжела, – я была рада тебе помочь, но ещё немного – и я бы прибила засранца, так он меня достал!
– Сама достала, грымза! – крикнул Диего, проходя мимо.
– Спасибо тебе, дочка! – Фернандо ласково обнял девушку.
За окнами начиналась весна. Дни часто стояли пасмурные, шёл дождь. В один из таких дней, Фернандо, как обычно, сидел на диване, размышляя, чем бы заняться. Дети недавно отправились в свои школы и садик, Кэти собиралась на работу… Вдруг зазвонил домашний телефон. Глава семьи снял трубку.
– Здравствуйте, вы Фернандо Гонсалес? – спросил в трубке незнакомый голос.
– Да.
– И вы являетесь бывшим мужем Бениты Торрес?
– Э-э… да… – Фернандо здорово растерялся.
– Дело в том, что сеньора Бенита сегодня скончалась в специальной клинике, и вы были указаны, как единственный родственник, на случай её погребения.
Фернандо в полном потрясении стоял посреди гостиной, не зная, что и сказать…
– Алло, сеньор Гонсалес! Вы согласны взять на себя погребение, или нам обратиться в специальные службы?
– Да!.. я… согласен, – с трудом произнёс мужчина.