Вечером Фернандо решил обсудить новый закон с женой.
– Это, действительно, очень странно, – задумчиво произнесла Кэти, – такие радикальные законы раньше всегда освещались в прессе задолго до того, как их принимали. У нас на телевидении никто об этом не говорил. Я завтра спрошу у новостников – на всякий случай, вдруг я что-то пропустила, но обычно такие новости обсуждает каждая собака.
Да, всё это было очень и очень странно.
Утром Фернандо проводил дочек в лагерь, расцеловав каждую на прощание возле автобуса, и снова пошёл домой в глубокой задумчивости. Усевшись на диван в любимой кухне, Фернандо решил зайти в одну из своих социальных сетей, где он уже сто лет не бывал. Что там вообще творится?
А там уже пару недель, как был принят закон, нарастал мощный шквал недовольства. Вся общественность была взбудоражена, журналисты, блоггеры, видные общественные деятели – все возмущались и призывали к акциям протеста. Одна такая акция должна была состояться в Лос-Анигосе буквально послезавтра, и Фернандо с удивлением обнаружил, что его стену закидали разными посланиями типа:
«Фернандо Гонсалес, какова Ваша гражданская позиция?! Вы поддерживаете этот закон?!»
«Сеньор Гонсалес, почему Вы, как медийная личность, никак не комментируете ситуацию?! Ведь это касается и Вас тоже!»
«Сеньор Гонсалес, мы, активисты движения «За национальное равенство» настоятельно просим Вас присоединиться к акции протеста…»
Фернандо задумался. Пожалуй, он должен как-то прокомментировать эту ситуацию. Подумав немного, он написал на своей стене:
«Я буквально вчера узнал про новый закон и сильно возмущён его несправедливостью. Тем не менее, я хочу разобраться, как и когда он был принят, кто вообще его принимал. Мне нужно время, чтобы все обдумать».
Ответ от одного из активистов прилетел мгновенно:
«Мы очень надеемся, что Вы примете правильное решение, сеньор Гонсалес! Такие люди, как Вы, не должны оставаться в стороне! Сегодня политика коснулась почти каждого из нас! Мы не должны молчать!»
Фернандо посмотрел профиль этого активиста. Гонзало Фернандес – вот так совпадение! Он даже внешне был чем-то похож на Фернандо – невысокий, щуплый, с копной чёрных кудрей и крупным длинным носом. Разве что, активист был лет на десять моложе. «Как бы нас не начали путать!» – с беспокойством подумал Фернандо, вспомнив, как журналисты запросто перепутали его бывшую и нынешнюю жену. И тут Фернандо вспомнил, что он сейчас максимально не похож на себя. Может, это и к лучшему?
Вечером Кэти рассказала о том, что узнала на телестудии:
– Ты знаешь, всё это очень странно. Не было никакого освещения в СМИ, закон приняли максимально тихо и быстро. Обычно на принятие таких законов уходит минимум полгода, пока всё согласуют с общественностью. Здесь же на принятие ушло меньше трёх месяцев!
«Ясное дело! – подумал Фернандо, – если бы общественность заранее узнала о таком законе, он никогда бы не был принят! Это же грабёж и надувательство! И вообще национализм!»
– Мне предлагают участвовать в акции протеста, – неожиданно сказал он, – и я, наверное, соглашусь.
Кэти в испуге глянула на мужа.
– Ты с ума сошел! – воскликнула женщина.
– А почему нет?! – Фернандо неожиданно заволновался, – почему мы должны молча глотать это явное оскорбление от властей?! У нас тоже должно быть своё мнение! Мы обязаны показать властям, что это недопустимо – иначе что дальше? Какие ещё драконовские законы они примут в следующий раз, если мы сегодня промолчим?! Молчание – знак согласия!
Кэти с сомнением покачала головой.
– Тебя ведь никогда раньше не интересовала политика! – усмехнулась она.
– Верно. Потому что она меня не касалась. Но теперь из-за проклятой политики я заплачу в два раза больше налогов – а я не хочу платить в два раза больше просто потому, что я испанец!
Кэти снова посмотрела на мужа. Фернандо сидел, скрестив на груди руки и сжав зубы; не хватало лишь нахмуренных бровей – потому, что он их сбрил. Это выражение Кэти называла: «упёрся рогом в стену», и она давно знала, что бесполезно как-то уговаривать или переубеждать мужа в такой момент.