– Ну, что-ж, попробуй, – сказала она, наконец, – может, благодаря тебе активистов быстрее услышат.
– Спасибо! – Фернандо улыбнулся, пытаясь обнять жену.
– Говорю, не трогай меня, пока снова не отрастишь волосы! – досадливо воскликнула она, отбиваясь, – тоже мне, подражатель больным!
Фернандо лишь хмыкнул, завернувшись в тонкое одеяло.
Площадь перед городской администрацией Лос-Анигоса была полна митингующих. Сюда пришли все: испанцы, мулаты, азиаты, итальянцы и даже немного белых, которые оказывались либо русскими, либо скандинавами – короче, тоже «меньшинствами». Пѐкло под солнцем стояло адское, однако, толпа была весьма бодра и полна энтузиазма – все размахивали транспарантами, скандировали лозунги против нового закона. Веселье продолжалось уже больше часа. Фернандо с трудом продирался к крыльцу ратуши – должен же он как-то обозначить свое присутствие здесь. На крыльце, под самым солнцепёком, с мегафоном в руках вовсю распинался Гонзало Фернандес.
– Мы не потерпим подобного национализма! – вещал он, размахивая второй рукой, сжатой в кулак, – этот закон напрямую нарушает наши права! Что мы должны сказать?!
– НЕТ ЗАКОНУ О МЕНЬШИНСТВАХ! НАС – БОЛЬШИНСТВО! – тут же принялась скандировать толпа. Фернандо с трудом ступил на ступеньки крыльца ратуши.
– Я очень надеялся, что некоторые видные общественные деятели присоединятся к нашему протесту! – снова заговорил Гонзало, – я очень надеялся, что, например, Фернандо Гонсалес…
– Я – Фернандо Гонсалес! – громко объявил Фернандо, быстро поднявшись на крыльцо. Активист в недоумении уставился на певца.
– Эммм… С вами всё в порядке? – озадаченно спросил он.
– Со мной всё в порядке! – отрезал Фернандо, взял мегафон и повернулся лицом к толпе, обращаясь ко всем людям, – друзья! Этот закон ужасен! Он даёт привилегии одним и дискредитирует других просто потому, что мы таковы с рождения! Он делит всех нас на людей «первого» и «второго сорта». Это абсолютное зло! Я, Фернандо Гонсалес, выражаю сейчас свою искреннюю позицию – этот закон должен быть немедленно отменён! Я надеюсь, мы все будем услышаны!
Толпа зашумела, зааплодировала, послышались дружные крики:
– ФЕР-НАН-ДО! ФЕР-НАН-ДО!
Тем временем Фернандо случайно глянул на улицы, прилегавшие к площади. Странная суета началась на этих улицах – какие-то люди спешили на площадь, причём, в их руках певец заметил что-то типа дубин или арматур – его глаза с возрастом стали видеть вдаль чётче, чем раньше. В дальнем конце одной из улиц Фернандо разглядел притормозивший микроавтобус, из которого также начали выпрыгивать странные люди с различными орудиями в руках. Самые дальние ряды на площади заволновались, и Фернандо вдруг овладела дикая тревога – как всегда перед надвигающейся опасностью. Загадочный внутренний голос будто сказал: «Немедленно уходи!»
Певец наклонился к Гонзало Фернандесу.
– Извините, мне нужно отлучиться, – тихо сказал он, слегка тронув сердце. Гонзало понимающе закивал, и Фернандо быстро пошёл в здание ратуши.
В здании к нему сразу подбежали какие-то странные люди в красках.
– Что вам здесь нужно?! – резко спросили они.
– Мне в уборную! – с достоинством ответил Фернандо, быстро походя мимо них. Один из людей проводил его странным взглядом. Тревога внутри всё нарастала.
Певец заперся в мужской комнате. Шум на улице становился всё громче. Что вообще происходит? Кто эти люди в здании? Что за толпа с палками прибежала на площадь? Тревога набатом стучала внутри: «Немедленно покинь ратушу, но не через вход!» Фернандо быстро глянул на окно туалета – первый этаж, сразу за окнами высокие кусты сирени – его даже не будет видно с улицы! Мужчина быстро открыл щеколды, дёрнул рамы и перемахнул через подоконник. На площади тем временем творилось что-то совсем уж вопиющее – звучали крики, звон стекла и даже… хлопки? Пригнувшись, Фернандо стал уходить через кусты вдоль стен. «Тоже мне – борец за свободу и справедливость! Чуть что – сразу в кусты!» – с усмешкой подумал он, но внутренний голос вдруг словно взревел: «Беги!!!» И Фернандо побежал.