– Уважаемые митингующие! – на трибуне стояла суровая пожилая женщина, и её твёрдый голос звенел над толпой, – уважаемые митингующие, скажите, вы видите здесь хоть одного журналиста? Здесь есть хоть один представитель СМИ?! Для кого мы тут распинаемся?!
Тишина повисла над парком – и в этой тишине вдруг отчётливо раздался топот десятков ног. Ещё одна толпа бежала к парку, и вскоре со всех сторон послышались крики и звуки погрома!
– Надо бежать! – снова крикнула Белинда, да Анжела уже сама поняла это! Шум всё нарастал, толпа заволновалась, со всех сторон зазвучали крики, треск и звон битого стекла. Декстер ещё крепче сжал руку Анжелы, второй рукой схватил Белинду и быстро потащил их сквозь толпу к краю парка.
– Ай! Я выронила мобильник! – крикнула Белинда, но Декстер резко дёрнул её и пошёл вперёд ещё быстрее.
– Забудь! Не вздумай наклоняться! – гаркнул он своим зычным голосом. А паника в толпе всё нарастала – вокруг творилось что-то очень плохое! Анжела еле стояла на ногах, а Белинда и вовсе едва тащилась за Декстером – давка нарастала. И вдруг Анжела увидела, как какой-то урод бьёт битой её подругу!..
Декстер ещё сильнее дёрнул девушку, утаскивая её за собой.
А затем грянул ад. Раздались оглушительные хлопки, крики усилились (хотя, казалось бы – куда ещё сильнее!), и вдруг откуда-то обрушилась едкая дымовая завеса. Анжела закашлялась, глаза начало немилосердно жечь, и слёзы хлынули, закрыв весь обзор. Девушка совершенно потерялась, как слепой котёнок – и только Декстер продолжал тащить её куда-то…
И вдруг град ударов обрушился на неё! Кто-то больно ударил наотмашь по голове, ткнул чем-то в рёбра, и Анжела закричала, падая. Какие-то люди скрутили её с двух сторон и стали тащить, хотя она и брыкалась, как ненормальная. Сильнейший удар по спине заставил девушку взвыть от боли.
Её бросили в тёмную, душную клеть. Тут же сверху навалился кто-то тяжёлый… И сквозь тьму кошмара издали послышался отчаянный голос отца:
– Анжела-а!..
Кажется, она потеряла сознание.
* * *
Фернандо в отчаянии смотрел, как толпы бойцов спецназа грубо хватают обычных школьников, избивают их и швыряют в фургоны. И не было среди задержанных ни одного провокатора с арматурой – только школьники, студенты и интеллигентного вида преподаватели! Сердце жгло и страшного горя. Потеряв голову, мужчина кинулся в этот хаос.
– Анжела-а!..
Мощный удар железным щитом отшвырнул его прямо на асфальт.
– Куда?! В фургон захотел?! – крикнул солдат в бронежилете.
Фернандо с трудом поднялся – от удара перехватило дыхание, и ноги еле держали. Его дочка – там!.. И он мог лишь бессильно наблюдать за этой расправой! Господи, почему он сразу не отправил её в интернат?!!
Глотая слёзы, несчастный отец медленно поплёлся к своей машине.
Муж и жена сидели в маленькой комнате адвоката. Мужчина выглядел убитым горем, тогда как женщина сверлила адвоката своим прямым, пронзительным взглядом.
– Мистер Доннован, что можно сделать?! – сердито спрашивала она. Адвокат глубоко вздохнул.
– Мне жаль вас огорчать сеньора Соул, сеньор Гонсалес, но… вашей дочери грозит до десяти лет тюрьмы.
Фернандо в ужасе вскинул глаза.
– Что за чушь?!
– К сожалению, сеньор Гонсалес, это не чушь, а новый закон об экстремистской антиобщественной деятельности, – адвокат едко скривился, – все, кто участвовал в антиправительственных массовых беспорядках, подлежат суровому наказанию…
– Что вы мне втираете?! – рассердилась Кэти, – никто никого не судит задним числом! Если закон был принят позже, чем они были арестованы!..
– Сожалею, сеньора Соул, но закон был принят полгода назад.
Муж и жена в потрясении переглянулись. Это уже походило на чей-то чётко продуманный жестокий план.
Внезапно Фернандо вскочил и стал метаться по комнате, держась за голову.
– Вы понимаете?! – закричал он, – этот Уилкс!.. Он пишет любые законы, какие хочет! Какой будет следующий закон?! О том, что мы обязаны приносить в жертву первенцев?!
– Успокойтесь, сеньор Гонсалес!..
– Я это так не оставлю! – Фернандо внезапно вышел из комнаты, громко хлопнув дверью.