– А я не разрешаю! – твёрдо ответил Фернандо, – Дениз, мы уже с тобой это обсуждали много раз, давай, наконец, закроем тему.
– Может, хотя бы объяснишь, почему ты запрещаешь?! – Дениз сверлила отца отчаянным взглядом.
– Потому что это опасно, – просто ответил Фернандо.
– Скакать на скейте по перилам тоже опасно, но Анжеле ты не запрещаешь!..
– Я ей тоже много что запрещаю, – ответил Фернандо, – паркур, мотоцикл, трюки на велосипедах. Я ни разу не слышал, чтобы кто-то умер после падения со скейта…
– От сёрфинга тоже никто не умирал!..
– Ошибаешься, – Фернандо обратил на дочь свой пронзительный взгляд. – я лично знал людей, которые утонули, занимаясь сёрфингом. Так что, Ден, будь умницей и не начинай снова этот разговор. Я никогда не позволю тебе заниматься таким опасным спортом.
Дениз сникла. Насколько она любила папу, настолько же ей порой хотелось на него кричать – Фернандо бывал до невозможности принципиален.
– Пойдём ещё куда-нибудь? – с улыбкой спросил отец, отставляя в сторону свой пустой стакан с коктейлем.
* * *
Этим вечером Дениз лежала в кровати, думая о Дэвиде. Почему он сегодня с ней не поздоровался? То он сам пишет ей и зовёт погулять, а то вообще не замечает! Девочка не понимала его – хотя, кто мог по-настоящему понять Дэвида Эскотта, этого красивого, таинственного принца с белокурыми волосами? Он всегда будто пребывал в другом мире…
– Моя единственная любовь – океан! – любил задумчиво повторять Дэвид. Дениз с тоской просматривала фотографии парня в одной из социальных сетей – и почти на всех Дэвид катался на своём любимом сёрфе. Ну, почему папа так упорно запрещает ей заниматься сёрфингом?! Как Дениз хотелось разделить с Дэвидом его страсть – может, тогда он по-настоящему заметит её?
На телефон пришло сообщение. Роджер.
«Привет, Дениз! Приходи завтра к нам, будет вечеринка у бассейна»
Дениз тут же напечатала ответ:
«Приду. Во сколько?»
«Начинаем собираться в 2»
«Ок, буду»
Роджер – лучший друг Дэвида, значит, и сам Дэвид на вечеринке точно будет. Про то, что Роджер, кажется, в неё влюблён, Ден старалась не думать…
На следующий день Дениз подбирала купальник с особой тщательностью. Какой лучше – ярко-розовый или фиолетовый? И тот, и другой отлично смотрелись на её шоколадной коже. Эх, ну почему папа не разрешил купить то открытое бикини? Наконец, девушка остановилась на фиолетовом, посчитав розовый уж слишком вызывающе-романтичным, и теперь придирчиво оглядывала себя в зеркало. Своей фигурой Ден была очень довольна – тоненькая и хрупкая, она уже могла похвастать маленькой тугой грудью. А вот лицо… Дениз горестно осматривала себя – ох, что за огромный нос! Почему она так похожа на папу?! Папе такое лицо, может, и шло – но не ей, девушке! Ден прижала руками кудри к щекам – так она скрывала своё квадратное лицо с широкой челюстью, но куда спрячешь чёртов шнобель!.. Внезапно девочка с горечью вспомнила, как Дэвид однажды мечтательно сказал, что ему нравятся девушки с глазами огромными и светлыми, как океан Солеадо… И это снова не про неё! Глазки Дениз напоминали две маленькие чёрные бездны с чертями – опять же, как у папы. И эти густые брови, которые без конца росли, сколько бы она их не выщипывала!.. Ох, кто её такую полюбит?!
Нацепив поверх купальника лёгкое летнее платье, Дениз захватила полотенце, расчёску и направилась к выходу.
– Куда идёшь? Надолго? – тут же спросила Кэти.
– Я к Рождеру Карсону! – ответила Дениз, – у них вечеринка у бассейна.
– Помнишь правило – не позднее десяти?
– Да!
– Хорошо. Если что – звони.
Когда Дениз вошла в просторный дом на вершине утёса, было почти три часа дня – девушка уже знала, что лучше не приходить к самому началу вечеринки, иначе будешь, как какая-нибудь хозяюшка, раскладывать на столах хот-доги. Веселье только начиналось – пара-тройка подростков плескались в бассейне, небольшая группа смеялась на лужайке. Дениз придирчиво осматривала присутствующих. Всех их она, конечно, хорошо знала – особенно вон ту ехидную блондинку по имени Стэлла с третьим размером лифчика и огромными блёклыми глазами. «Эта дура отрастила себе грудь, но забыла отрастить мозги! Дэвида – не отдам!» – зло думала девочка, сверля соперницу взглядом, способным прожечь дыру в листе бумаги.