Для большой семьи Гонсалес-Соул матрасами застелили весь пол гостиной – на диванах уже спали старший сын Хулио, его жена и двое их детей. Так, вповалку, на одном матрасе улеглись и Фернандо с Кэтрин, прижимая к себе малышку Сильви, и Диего рядом с Анжелой и Дениз, и Дебора со своими мальчиками. В темноте долго ещё раздавалась недовольная возня.
– Слушай, хорош пинаться!
– А ты подвинься!..
– Куда я тебе подвинусь?!
– Пап, Диего пинается!
– Ай, по гипсу не бей!..
Лишь Брайан безучастно лежал сбоку…
* * *
На следующее утро бабушка Кармен тщательно оглядывала всю семью Фернандо.
– Допустим, вас, сеньориты, я хорошо знаю, – сказала она трём своим правнучкам, – а ты кто такой?! – Кармен подозрительно воззрилась на Диего. Мальчик скривился в ухмылке…
– Бабушка, познакомьтесь! – скорее вмешался Фернандо, пока малец не ляпнул чего-нибудь вопиющего, – это Диего, мой приёмный сын!
– Однако! – лицо бабушки удивлённо вытянулось, – твоя смелость меня восхищает, дорогой Фернандо! Даже я, наверное, не рискнула бы приютить такую каналью!
Бабушка Кармен с поразительной точностью, с одного взгляда определила истинную натуру Диего Каррераса! Мальчик лишь ядовито хмыкнул в ответ. У Фернандо шевельнулось нехорошее предчувствие.
Милое, доброе утро в веселой семейке Гонсалес! По всему дому сворачивались матрасы, дети бегали друг за другом, на кухне варился огромный чан ароматного кофе (ах, кофе!..), а по двору носились куры и горланил петух. Одна из невесток принесла целый подол свежих яиц.
– Давай их живо на сковородку! – скомандовала бабуля.
Фернандо всегда испытывал лёгкую грусть, находясь в этом доме. Вместо того, чтобы томиться у злых, надменных богачей Мартнесов, он мог бы расти здесь, в этой замечательной, дружной семье! Какими потрясающими товарищами для игр ему могли бы стать близнецы Хулио и Хавьер, сыновья дяди Хуана и тёти Аннет! Фернандо каждый раз смеялся до колик, слушая рассказы об их феерических школьных проделках. Да и тётя Аннет – спокойная, ласковая – стала бы мальчику замечательной матерью…
А, впрочем, чего теперь горевать! Доев со всеми завтрак, Фернандо решил пройтись по Парадизо, посмотреть, что тут да как.
Парадизо был вынужден принять огромный поток беженцев с вулканического Солеадо. И если туристы постепенно покидали остров, разъезжаясь по домам, то коренные жители Солеадо остались вовсе без дома – а их оказалось, ни много, ни мало, почти пятнадцать тысяч! Весь Парадизо сейчас напоминал халупу семейки Гонсалес – народ ютился друг у друга на головах и спал прямо на площадях, в палатках.
Фернандо вышел на главную площадь Парадизо, ставшую самым большим лагерем беженцев, и на всякий случай скрыл лицо под солнечными очками. Бывшие горожане Солеадо томились в палатках и спальных мешках под жестоким солнцепёком, и жители Парадизо пытались им помочь, собирая гуманитарную помощь.
На высокое крыльцо городской ратуши вдруг вышел Кай Кеана.
– Друзья мои! – торжественно обратился он к своим горожанам, – в этот трудный час…
– ФУУУУУУ!!! – вдруг закричала толпа, опустив большие пальцы вниз. Кеана опешил. А над палаточным лагерем внезапно взлетел длинный плакат-растяжка, с кричащей надписью:
«Долой Кеану! Гонсалеса – в губернаторы!»
Журналисты тут же подбежали к бывшему губернатору Солеадо.
– Господин Кеана, объясните, почему вы бросили умирать на острове дона Гонсалеса – человека, фактически спасшего ваших граждан? – тут же спросили они. Кеана дёрнулся.
– Я никого нигде не бросал! – отчеканил он, – я лишь человек принципов! Дон Гонсалес сам решил!..
– ФУУУУУУ!!! – снова закричала толпа, и над площадью взлетел ещё один транспарант: