Стены маленькой столовой были завешаны гобеленами, и только самая дальняя оказалась украшена, очевидно, боевыми трофеями минувших лет: разнообразным оружием. Освещение обеспечивала небольшая люстра, подвешенная на цепях и множество ламп. Широкий длинный стол, за которым они сидели, выглядел очень старым, но все еще добротным, как и скамейки. Должно быть, в этой комнате столовались многие поколения «славных конунгов».
И что она тут забыла, Лида решительно не понимала.
Тем временем на тарелке появилось аппетитно пахнущее жаркое, а в серебряном кубке, любезно пододвинутом ей соседом, кажется, вино.
Девушка поморщилась, но эта гримаса не осталась незамеченной.
– Фрекен не пьет вино? – шутливо уточнил этот самый сосед. – А чего бы вы хотели?
Какой вежливый.
– Воды? – неуверенно спросила девушка. – Или, может, чаю?
Дружный хохот грянул со всех сторон, и Лида замолчала, уставившись в свою тарелку.
Да они издеваются!
– Что здесь происходит?
Кажется, впервые в жизни девушка почувствовала облегчение, услышав этот спокойный, хорошо поставленный голос, озвучивший вопрос, который мучил ее с самого начала.
Йохан стоял в дверях, чуть-чуть удивленно вскинув бровь. Видно, присутствие девушек порядком его озадачило.
– А вот и наш славный конунг! – Хаук тотчас снова поднялся и вскинул кубок. – Мы здесь чествуем твою спасительницу, славную фрекен Лиду.
Парня это заявление, похоже, озадачило еще больше, по крайней мере девушке показалось, что он подавил изнуренный вздох; в остальном же Йохан никак себя не выдал, и даже слабо, как-то виновато улыбнулся Лиде.
– Что ж, – проговорил он, усаживаясь во главе стола. – Благодарю за приятный сюрприз, – обращаясь к Хауку, парень все так же сдержанно улыбался, но друг его машинально выпрямился, почуяв, что сделал нечто неправильное.
Кубок Лиде сменили, и девушка сделала осторожный глоток, боясь, как бы конунги не устроили ей новой шутки. Однако, присмиренные присутствием «старшего», студенты только негромко разговаривали между собой на совершенно отвлеченные темы.
Можно подумать, тут собрались не конунги, грозная защита всей Академии, а обычные учащиеся: кругом звучала самая что ни на есть обычная болтовня. Конунг Бернт, к примеру, жаловался на соседа по комнате, который гремел вещами после полуночи. Ее собственный «сосед» по столу, оживленно жестикулируя, описывал минувшее практическое занятие кому-то с другой стороны стола.
Лида молча ела, тщательно пережевывая каждый кусок и молилась, чтобы никому не пришло в голову с ней опять разговаривать.
И напрасно.
– А может ли прекрасная фрекен поведать нам, – конунг Бернт отставил от себя тарелку. – Как она спасла нашего славного конунга Йохана? – он бросил на парня хитрый, почти насмешливый взгляд.
Послышалось звяканье вилок: несмотря на кажущееся равнодушие, все конунги тотчас навострились. Лида чуть не поперхнулась положенным в рот куском, но сумела совладать с собой и даже его проглотить.
– Полагаю, конунг Бернт слышал эту историю уже не раз, – девушка взяла кубок и неторопливо отпила из него.
– О, естественно, – парень, подражая ее манере, приосанился и сцепил пальцы в замок. – Однако конунг Йохан крайне скуп на подробности, а сплетни этих подробностей дают слишком уж много.
Лида поймала на себе встревоженный взгляд Йохана.
– Не стоит придавать этому такое большое значение, конунг, – она пожала плечами. – Любой студент на моем месте, поступил бы так же, вы согласны?
– И все-таки? – Бернт, несмотря на хмурый взгляд конунга, поддался вперед. – Нам страшно интересно.
Девушка прислушалась: снаружи столовой, в коридоре, раздалась переливчатая трель, намекающая на скорое начало пары. Мия, уже покончившая со своей едой, поднялась, но это осталось незамеченным.
– Боюсь ваз разочаровать, – Лида тоже поднялась. – Но я лишь немного подсобила конунгу Йохану с рунами. Не такая великая заслуга, как вы думаете, – девушка мягко улыбнулась конунгу Бернту. – Прошу извинить мое своеволие, но я только вышла из больничного крыла и даже не побывала в своей комнате, – она коротко поклонилась. – Конунги.
– А ты изменилась, – негромко отметила Мия, когда девушки покинули столовую.
Лида только пожала плечами: очевидно же, что конунгам было нужно новое представление. Не ее печаль, что она этого представления давать не хочет.